Книга Усмирившая волны, страница 64 – Шеннон Майер

— Сейчас уже ничего не поделаешь. Это была ошибка. Но исправить ее мы не можем.

Я уставилась на нее и тут же поспешила выплеснуть весь тот ужас, который нахлынул на меня.

— Ошибка? Жизнь Эша на волоске, и ты называешь это ошибкой?

Покраснев, она перевела взгляд на воду.

— Это получилось не специально. Мы не могли знать, и он не сказал нам правду!

— Это еще не самое страшное. — Голос Дольфа был полон боли. — Принцесса, поведай Терралингам, что произойдет в день коронации.

Финли сидела, не сгибая спины.

— В день коронации будет пролита кровь для пожертвования Глубине. Для защиты, здоровья, жизни. Кровь должна принадлежать врагу короны. Кому-то из тюрьмы. Терралинг подходит для жертвоприношения идеально.

Я хотела подвинуться, но крюки зацепились за лодку, и я не смогла пошевелиться.

Взорвавшись, я рыкнула:

— Кто-нибудь уже вытащите из меня эти крюки!

Финли наклонилась и положила крошечные руки мне на плечи.

— Не двигайся. Чем больше будешь шевелиться, тем глубже крюки застрянут. Именно так они и работают.

Мне стоило огромных усилий оставаться в неподвижном состоянии, в то время как Финли орудовала маленькими плоскогубцами, найденными в небольшой аптечке на дне лодки. Она доставала крюки настолько осторожно, насколько могла, но боль была невыносима, и я находилась на грани бездумного вопля. Каждый раз, когда она начинала тянуть за крюк, мое тело дрожало и дергалось, за счет чего другие крюки впивались в мою кожу еще сильнее. Белладонна легонько гладила мои волосы, распутывая узелки.

— Ш-ш-ш, скоро все закончится.

— Ты не делала так с того самого времени, когда мы были детьми.

— Моя маленькая сестренка, — прошептала она, и ее глаза внезапно стали влажными. — Я могу заплести твои волосы, — Момент был полон сильных эмоций и боли, и я изо всех сил старалась понять, что именно послужило причиной моих слез.

Волны раскачивали лодку, и за борт проникла вода. Она попала мне на ноги как раз в тех местах, где принцесса доставала большинство крюков, одновременно промывая раны, но и даря мне нестерпимую боль. Я шипела и боролась с желанием отодвинуть ноги куда-нибудь подальше.

Я коснулась руки Финли, привлекая ее внимание.

— Сколько еще осталось?

— Два. Будет больно, — проговорила она.

Я уставилась на нее.

— То есть до этого больно не было?

— Эти засели глубоко, — она слегка коснулась крюков, один из которых находился в районе левой подмышки, а второй в левой голени. — Мне нужно будет их выдернуть. Другого способа достать их нет. Но они сильно порвут кожу.

К горлу подступила тошнота.

— Не говори, когда начнешь. Просто делай.

Она кивнула, и ее локоны рассыпались по плечам. Я закрыла глаза. Финли поднесла свой инструмент к крюку, и ощущение прохладного металла под рукой заставило мое сердце учащенно забиться. Белла гладила мое лицо и лепетала что-то бессвязное, будто успокаивала ребенка.

Я выдохнула и открыла глаза, чтобы посмотреть, чего Финли так долго копается, когда она дернула за первый крючок.

Ужасная боль прокатилась от плеча до позвоночника, и я, не сдержавшись, закричала. Белладонна обняла меня за плечи.

— Тихо, тихо. Почти закончили, просто дыши.

Клацнув зубами, я посмотрела на Финли.

— Почему… мне так… больно?

— При создании их пропитывают болью, — ответил Дольф, — их предназначение — превратить того, в ком они находятся, в бессознательно кричащий комок. То, как ты справляешься, говорит о большой силе духа и высоком пороге боли. Я видел Эндеров, в которых было по два крюка, и они катались по полу, рыдая.