Книга Мечты о свободе, страница 93 – Келли Сент-Клэр

Даже в своей пульсирующей боли, я понимаю, что он прав.

Аквин видит, что я остановилась.

— Приказ Хейса был убить принца, — запинаясь, говорит он.

— И ты не удосужился сказать мне? — слабо произношу я.

— Ты не была готова!

Никогда в жизни я не слышала, чтобы он кричал. Оландон отпрыгивает назад. Я слишком зла для этого. Я делаю два шага вперёд.

— Ты не была готова сразиться с ней и победить, — вздыхает он, с усилием успокаиваясь. — Принц был тем выбором, который я сделал, когда передо мной встало непосильное решение, кого из вас спасти.

— Ты говоришь, что моя мать позволила тебе решать.

— Ты многого не знаешь о моих отношениях с твоей матерью. Я знаю её с тех пор, как она была девочкой. Я наблюдал за тем, как она сходила с ума. Я не знаю, передала ли она решение мне, чтобы я мог спасти твою жизнь, потому что она не доверяла себе. Или она действительно безумна и развлекалась, наблюдая, как мучает меня.

Мне вспоминается тревожный разговор с ним, произошедший два дня назад. Сын Аквина корчится на земле, выкрикивая ругательства.

— И, несмотря на то, что ты был свидетелем её падения, ты каким-то образом не заметил признаков катастрофы собственного сына.

По обветренной щеке моего тренера катится слеза.

— Я слишком поздно понял свою ошибку. Я не понимал, какую обиду он затаил на тебя. За то, что в его глазах ты была для меня дороже собственной крови.

Моё зрение затуманивается, и я отметаю доказательства. Всё было ложью. Вся моя жизнь.

— Ты оставил меня умирать! Ты убил мою мать, изменил своей жене с односельчанкой и оставил меня умирать, — кричит Хейс.

Выходит Хейс — полноценный Солати.

Глаза Аквина сверкают.

— Твоя мать умерла, рожая тебя. Лечь с ней в постель, было ошибкой, о которой я очень сожалею. И твоя жизнь здесь была бы ужасной. Внебрачный сын солдата Элиты. Татум не приняла бы такой порок в своей гвардии. Оставить тебя означало бы либо твою смерть, либо твоё изгнание, либо потерю моей должности. Мне нужно было заботиться о жене. Я сделал единственное, что мог сделать: я оставил тебя на торговом посту. Люди, торговавшие там, исчезали на несколько недель, и никто не знал, куда. Позже, когда я воссоединился с Хейсом, я узнал об Ире. В ту пору я просто предположил, что у них есть тайное место, где тебя могут спрятать. Я надеялся…

— У тебя не было гарантий, что они примут меня!

Лидер Ире прочищает горло.

— Были. Я дал их ему. В то время я был торговцем, о чём ты прекрасно знаешь, Хейс.

Когда Хейс бросает на Адокса презрительный взгляд, тот хмурится.

Что бы ни сделал Хейс, его обидел тот самый человек, который должен был заботиться о нём.

— Что ты за человек? — в моём голосе звучит осуждение.

Впервые лицо Аквина ожесточается.

— Моя жена не была беременна, и вдруг я объявляю, что у меня есть сын. Её осмеяли бы. Это опозорило бы наших предков.

— И всё же ты ещё до этого решил обесчестить свою милую жену неверностью. Думаешь, что я буду сочувствовать тому, кто плохо обращается со своим ребёнком? Из всех людей ты пытаешься убедить меня в этом? — я почти кричу. Я больше не могу этого выносить. — Ты должен был уйти с ним! Ты должен был заботиться о своём сыне!

— Тогда ты была бы мертва, — при этих тихих словах Аквин склоняет голову.

Я не закончила.

— Не делай вид, что у этого выбора были благородные причины. Проще говоря, ты не хотел, чтобы тебя поймали… ни жена, ни Татум. Но твоя главная ошибка в том, что ты не рассказал мне о том, что знал, до того, как Кедрик был убит. Это был шанс спасти наши отношения, — я не вижу, как по моему лицу текут слёзы. — Но ты этого не сделал, — всхлипываю я. — И поэтому ты потерял моё доверие, мою дружбу и мою любовь. Потому что ты никогда этого не заслуживал. Потому что ты не тот, за кого я тебя принимала, — и я заканчиваю самыми жесткими словами, на которые только способна. — Не называй меня больше Линой.