Книга Соль и волшебный кристалл, страница 104 – Эбби-Линн Норр

– Это магия. – Он перевернулся на спину и посмотрел в потолок, потирая виски пальцами. – Магия существует.

– Кое-какая существует, да. – Мне хотелось рассказать, на что способны мои подруги, но торопиться не стоило. Антони, бедолаге, и так многое пришлось переосмыслить. – Ты не так потрясен, как я ожидала.

Он снова повернулся ко мне.

– Это потому, что я, скорее всего, уже встречался с одной из вас. Я просто только недавно это осознал.

Это не могло меня не заинтересовать.

– Правда?

Он кивнул.

– На первом курсе я семестр проучился в Варшаве – что-то вроде стажировки. И там я познакомился с девушкой по имени Луси. – Он повел плечом и поправился: – Женщиной, не девушкой. Она выглядела молодо, и у нее был бурный темперамент, но по ней чувствовалось, что она зрелый человек. У нее были длинные светлые волосы, а глаза темные, и они меняли цвет в зависимости от ее настроения.

Я не стала обращать внимания на уколы ревности, которые ощутила, когда Антони принялся рассказывать о женщине из своего прошлого. По тому, как он о ней говорил, я догадывалась, что они были не просто друзьями.

– В Новый год мы пошли на вечеринку с ребятами из университета. Начался скандал. Луси, как человек темпераментный, стала с кем-то ругаться, ну и я ее утащил прежде, чем ситуация могла осложниться. В итоге мы пошли к ней и немного выпили вдвоем в честь Нового года. – Антони откашлялся. Ему явно неудобно было говорить об этой части своего прошлого.

– Ничего, – сказала я, – продолжай.

– Когда она сняла платье, я увидел у нее необычную татуировку. Вот здесь, – он указал на свое бедро. – Я ее спросил, что это значит, и она начала рассказывать безумную историю. Занятную и абсолютно фантастическую. В этом-то и было обаяние Луси – она редко отвечала прямо, ей нравилось интриговать окружающих. Вот и в тот раз я услышал, что она не женщина, а русалка, которой много-много лет назад, в Средние века, вздумалось подняться по Висле к Варшаве, где ее изловили какие-то торговцы. А потом местные рыбаки, которым не нравилось, что такое прекрасное создание держат в неволе, освободили. И она, Луси, испытала такой прилив благодарности, что пообещала им стать защитницей Варшавы.

Я слушала рассказ, ни капли не сомневаясь, что, хотя Луси той ночью излагала свою историю Антони как бы в шутку, на самом деле в этой шутке содержалось очень много правды.

– А татуировку, набор символов из давно забытого языка, она сделала себе еще до того случая; означает она «что угодно ради тебя». Это, по ее словам, напоминание о великой любви тритона к сирене – настолько сильной, что это чувство принесло свободу всем сиренам.

– И на подвеске были те же символы, да?

Антони кивнул.

– Вот именно. Я просто обалдел, когда увидел эти знаки на вещице в музее, потому как всегда думал, что история Луси – стопроцентный вымысел. В Варшаве, кстати, полно изображений русалки с мечом, защитницы города, но я-то решил, что Луси просто ловко пересказала известную всем легенду, заставила ее звучать очень живо и реально. Я думал, ее вдохновили статуи и гербы с той русалкой, а получается, все совсем наоборот. Поверить не могу.

– И давно ты с ней общался в последний раз?

– Еще в университете. Какое-то время мы поддерживали контакт, но потом стали общаться все реже и реже, а в итоге и вовсе потерялись. Не знаю, в Варшаве она или где. Стабильность, обыденность – это не про нее, она с самого начала этого не скрывала. Предупреждала, что разобьет мне сердце, если я с ней слишком сближусь.