Книга Соль и слезы сирены, страница 111 – Эбби-Линн Норр

Лязгнул металл, и несколько атлантов направили на нас свое оружие.

Но Клавдиус вскинул руку.

– Шутка, просто шутка. Мы планировали этот поход долго, очень долго, никуда не торопясь, чтобы гарантированно избежать насилия. – Он склонил голову набок и опустил руку. – Тебе следовало поблагодарить нас за милосердие.

Полли сплюнула на песок. Я спиной чувствовала напряжение Ники – казалось, энергия раскаленной волной сочилась из ее пор. Она владела магией, но вряд ли ее заклинания и пассы могли поставить между нами и тысячами вооруженных атлантов непреодолимый барьер, или выкинуть их с нашей земли, или заставить исчезнуть. Если бы Ника начала действовать, сателлиты Клавдиуса наверняка отомстили бы, позабыв о так называемом милосердии, которым он так хвастался.

– Если бы я знал, кто ты такая, – сказал мне Клавдиус, все еще немного ошеломленный тем, что Государыня именно я, – возможно, мы поступили бы иначе. Но это неважно. Мы здесь.

– И Йозеф знает о вашем походе?

Его густые брови поехали вверх, лоб сморщился.

– Йозеф? Нет. Мой сын тебя не предал. Мне он дорог, но, как ни печально, на серьезные дела неспособен.

– Однако он с вами не согласен и, скорее всего, разозлится, когда узнает, что вы натворили.

– Он это переживет, – заверил меня Клавдий, прижимая руку к груди. – Хотя, признаюсь, мой сын тебя действительно любит. Это мой прощальный подарок тебе. Ты обречена.

Позади меня загудели гневные голоса – сирены все поняли: Клавдиус обещал им свободу ценой жизни Государыни.

– О, ничего личного! – повысил голос Клавдиус, реагируя на сердитое бормотание сирен. – Как царица, ты являешься хранительницей памяти своего народа, представительницей всех, кто прежде занимал трон, ответственной за каждое принятое ими решение. – Зловеще и скорбно закричала морская птица. Лицо Клавдиуса потемнело. – Я уверен, ты знаешь, о каком решении я говорю. Мы ведем скорбную летопись нашего народа.

– Это произошло тысячи лет назад! – возмутилась я. При мысли о живучести предубеждений, о неукротимой жажде мести атлантов у меня перехватило дыхание. Но я справилась с собой, мой голос звучал ровно: – Вы хотите сказать, что события тех дней действительно имеют отношение к тому, что вы делаете здесь сегодня?

– Да. А также миллионы тонн горной меди – драгоценного металла, которого мир не видел уже очень давно, – под нашими ногами.

– Я предупреждала тебя! – рявкнула единственная в свите Клавдиуса женщина. – Разве я не твердила, что они посмеют возражать?

Клавдиус, брезгливо поморщившись, снова вскинул руку.

– Здесь говорю я.

Теперь, когда атлантка привлекла мое внимание, я впилась в нее взглядом. Та особа с зеленым пером на балу! Внезапно все встало на свои места. Я вспомнила ее тощей, злобной, кишащей паразитами. Она попалась мне на пути, который привел меня в объятия Матеуша.

«Атланты снова воспрянут, – крикнула она тогда. – Мы воспрянем. И уничтожим наших врагов. Убьем вашу злобную несправедливую королеву и заставим ваш народ скитаться в самых темных уголках океана».

Каким-то образом безумная бродяжка оказалась на попечении Клавдиуса. Внезапно я поняла: блистательный Дракиф, конечно не самолично, подбирал несчастных скитальцев. О них заботились, их лечили и кормили во имя великой цели, поставленной Клавдиусом, – отплатить за проигранную битву, завоевав наконец Океанос с его ресурсами.