Книга Соль и слезы сирены, страница 112 – Эбби-Линн Норр

Долгие годы я не осознавала ужасные последствия раскола между нашими народами. Мои попытки залатать все расширяющуюся многовековую пропасть оказались запоздалыми.

– Итак, вот до чего все дошло! – выдохнула я, взглянув правде в глаза. – Вы позволите моим подданным уйти целыми и невредимыми, если мы не станем сопротивляться?

Клавдиус кивнул и добавил:

– Одно уточнение: сиренам придется оставить здесь свои самоцветы.

Атлантка подала ему пустой коричневый мешок. Он взял его и бросил на песок.

– Складывайте их сюда. – Затем Клавдиус отдал приказ стоявшим позади него атлантам, и они расступились, создав живой коридор.

– Итак, каждая сирена должна оставить здесь свой аквамарин, одежду и оружие. За сим вы свободны. Прошу. – Он издевательским жестом указал на узкий проход, ведущий к воде. – У тебя, царица, одна минута на размышления.

Я глубоко вздохнула и повернулась к моему народу. Полли, Ника, foniádes и несколько сирен подошли ко мне. Низким вибрирующим голосом я отдала приказ:

– Я принимаю его условия. Выполняйте.

– Мы не отдадим Государыню в руки этой мрази, – прошипела Полли. – Только через мой труп.

Все foniádes и обступившие меня сирены закивали в знак согласия.

– Я этого не допущу. – Я свирепо посмотрела на свою мать и послала такой же взгляд в каждую пару глаз. – Я не позволю им вас убить. Отправляйтесь в Тихий океан, присоединяйтесь к живущим там сиренам. Океанос потерян. Я приказываю вам уйти.

Мои слова услышала каждая сирена, и медленно, начиная с самых юных, тех, что стояли в последних рядах вместе с матерями, они стали спускаться на пляж. Легкие платья, кинжалы и самоцветы полетели в мешок. Мои подданные медленно и осторожно шли к океану по живому коридору.

Оставшиеся на скалах сирены напряженно наблюдали за происходящим, но атланты не проявляли агрессии. Они наслаждались унижением моего народа, шедшего по позорному проходу. Позорному, но дарующему жизнь. Единственное, что волновало меня тогда, – сохранить сиренам жизнь. Пусть и ценой собственной, эта цена не казалась мне такой уж высокой.

Вскоре на берегу остались я, три foniádes, моя мать и Ника. Истребительницы отправились в океан с такими лицами, что у меня сердце кровью обливалось, а атлантам, думаю, было не по себе.

Полли не двигалась, не двигалась и Ника.

– Лучше забери мою жизнь, – обронила Полли, заслонив меня от Клавдиуса.

– Ты не царица, – холодно ответил Клавдий. – Не упусти свой шанс сбежать.

– Я правила до Сибеллен, – вскинула голову моя мать, – и обладаю теми же воспоминаниями, что и она. Воспринимай меня как символ всех цариц, живших до нее.

– Нет! – Я схватила Полли за плечо.

Клавдиус прищурился, переводя взгляд с матери на меня и обратно.

– Ты что-то задумала! Я не терплю лжи и вероломства. Не заставляй меня жалеть о моем милосердии! – Он сплюнул на песок и снова посмотрел на Полли. – Кто она тебе?

– Моя дочь, – был дан величественный ответ.

Клавдий, казалось, всерьез задумался над предложением Полли. У меня заколотилось сердце и закружилась голова. А еще слезы навернулись на глаза от этого неожиданного проявления материнской заботы. Я сердито смахнула их: почему бы Полли не проявить свою любовь ко мне прежде, не в столь критических обстоятельствах?!

Клавдий прочистил горло – кажется, его проняло.