Книга Соль и слезы сирены, страница 20 – Эбби-Линн Норр

* * *

В тот день я ушла на глубину, куда почти не проникал солнечный свет, и зрачки мои расширились, привыкая к темноте. Адаптировавшись, я приблизилась к тому, что походило теперь на истрепанный бесформенный лоскут старого паруса. Ничего интересного. Разочарованная, я намеревалась уплыть, но внезапно заметила, что по текстуре лоскут этот был не из чего-либо напоминавшего ткань. Скорее он походил на губку с мелкими порами.

И потом он задвигался.

Не целиком, только маленькая его часть. Оказавшись уже на расстоянии руки, я протянула ладонь и коснулась поверхности кокона. Он по-прежнему был теплее воды и ответил на мое прикосновение, робко отползая назад, словно кожа лошади, сдвигающаяся над мускулами.

А внизу возле моей ладони задвигался маленький округлый комочек, и я коснулась его, ощутив под пальцами твердый куполообразный предмет.

Осознание пришло внезапно, и я, не удержавшись, воскликнула:

– Умная колдунья!

Преодолевая порыв помочь комочку освободиться от опустевшего мешка, я убрала руки за спину и наблюдала, завороженная, как юная черепаха вылезала из ставшего для нее слишком большим кокона.

– Спорим, ты изумляешься тому, что с тобой произошло, – сказала я черепашке, стремившейся к поверхности и изо всех сил хлопавшей крохотными ластами. Когда она проплывала возле моего лица, я заметила, что у нее на панцире остались отметины, которые имелись у взрослой, но веревки не терзали ее плоть и она не умирала. Черепашка выглядела здоровой и полной сил, как в далеком детстве.

Улыбаясь своим мыслям и качая головой, я следила, как она исчезает где-то наверху.

Потом поплыла прочь и забыла о случившемся.

* * *

Эмун, Антони и Тарга долго хранили молчание после моего рассказа, и мы завершили прогулку по пляжу под приглушенный звук плещущихся волн.

Фина и Адальберт принялись прибираться в гостиной, где мы просидели столько времени, и мы поднялись наверх, в помещение на третьем этаже, которое Тарга все еще называла кабинетом Мартиниуша. Адальберт растопил нам камин, а Фина заварила горячий чай и подала его в тот самый момент, как капли дождя начали барабанить по стеклам старых окон.

– Так вот в чем секрет, только это может объяснить тот факт, что ты и моя мать, и в то же время мать Тарги! – произнес Эмун, погрузившись в плюшевое кресло и взяв в руки кружку. – Через какое-то время после событий, случившихся на «Сибеллен», ты вернулась в Океанос…

– Или туда, где в тот момент находилась Ника… – добавил Антони.

– Она была тогда в Океаносе, – подтвердила я. – Именно туда я и отправилась из Гданьска.

– И Ника, – продолжил свою мысль Эмун, – применила к тебе свою магию, повернув время вспять. – Сын встретился со мной взглядом. – Но зачем?

– Ответ на этот вопрос будет долгим, и я хочу рассказать все как полагается. – Сердце мое дрогнуло, когда я посмотрела на детей. – Вы оба это заслужили, в особенности ты, Эмун. Ты был лишен многого, тебе пришлось выживать самому.

Горло мое сжалось, когда я подумала о юном сыне, моем прекрасном тритоне, защищавшем себя в одиночку и даже не понимавшем своей истинной природы, когда наконец произошло его соленое рождение. Вероятно, в тот момент его окружали утонувшие моряки. Видел ли он тело Матеуша? Я отогнала прочь этот неприятный вопрос.

Я вдохнула, чтобы сосредоточиться на повествовании.