Книга Соль и тайны морской бездны, страница 72 – Эбби-Линн Норр

– Она не про такую магию говорила, – ответила Шалорис, хотя было заметно, что она не совсем понимает, что имела в виду ее мать.

Юмелия сделалась серьезной и задумчивой.

– Хотя что-то у нее есть, у твоей матери, – мягко проворковала она. – Мне кажется, она единственная, кого боится моя мать.

– Ипатия боится Вальганы? – усмехнулась Шалорис. – Ты шутишь.

Юмелия посмотрела на море и некоторое время оставалась задумчивой. Налетевший ветер поднял обеим девушкам волосы и вызвал мурашки у Юмелии.

– Вскоре нас попытаются разделить, – тихо сказала Шалорис. Она встала перед единокровной сестрой. – Я слышала обсуждения.

Темные глаза Юмелии округлились от охватившей ее тревоги.

– Наши матери?

– Нет, моя мать и наш отец. Он до сих пор навещает ее время от времени. – Шалорис бросила на сестру косой взгляд. Не без озорства. – А Ипатию он когда-нибудь навещает?

Юмелия покачала головой.

– Иногда она плачет. Я слышу по ночам. Это странно, потому что отец в самом деле любил ее, а она любит его до сих пор. Я точно знаю. – Она посмотрела на горизонт с отрешенным и печальным видом, но всего секунду. Затем ее взгляд метнулся к сестре. – А что ты подслушала?

– Мать жалеет, что нам разрешали играть вместе. Она говорит, нас следовало воспитывать порознь.

Юмелия склонила голову набок.

– Мы обе выросли во дворце, у нас были общие няни и учителя. Как иначе?

– Когда мы были маленькими, – Шалорис заговорила тише, – моя мать просила, чтобы вас с Ипатией отослали куда-нибудь, хотя бы в Океанос. Так что ты могла расти не среди атлантов и людей, а со своим народом.

– Мне нравится жить здесь, – с нажимом сказала Юмелия и взяла сестру за руки. – Я люблю жизнь по-атлантски. И многие морийцы предпочитают обустраиваться здесь, не только мы.

– Ты не любишь людей, – Шалорис осторожно высвободила руки из сестринских и отвела глаза от наготы сирены. Порой отсутствие у Юмелии стыда поражало Шалорис, хоть она и старалась этого не показывать. Ей тоже хотелось бы ощущать подобную свободу по отношению к своему телу.

Юмелию передернуло.

– Нет. Они злобные и примитивные твари.

– Так рассуждает твоя мать.

Юмелия пожала плечами.

– Пожалуй. Но их общества легко избежать. Просто не надо ходить на рынки или выходить в дни празднеств. Оставайся во дворце или посещай храмы.

– На рынках и праздниках происходит самое веселье! Мне бы хотелось, чтобы ты побывала там, хотя бы разочек.

– Мама ни за что не позволит, да и мне не очень-то хочется пропитаться человеческим зловонием. – Взгляд девушки посуровел, сама она напряглась. – Но разделить нас мы не позволим. Давай заключим кровный договор!

Шалорис нахмурилась.

– Я не собираюсь себя резать.

– Лучше, если все-таки заключим. Так серьезнее, – настаивала Юмелия.

Шалорис не соглашалась.

– Давай просто дадим обещание.

Юмелия закатила глаза.

– Ладно. Но боги его не услышат.

– Мы услышим, и это главное.

Девушки скрестили руки в районе запястий и, подхихикивая, взяли друг друга за руки крест-накрест.

– Ты первая, – сказала Шалорис, и ветер подхватил волосы обеих. Для стороннего наблюдателя зрелище получилось бы весьма впечатляющее. Одна девушка высокая, в изысканных бело-изумрудных одеждах, с развевающимися на ветру длинными волосами. Вторая – с волосами, подобными пожару в степи, обнаженная, но пока еще лишенная признаков женственности в полной мере.