Книга Соль и тайны морской бездны, страница 98 – Эбби-Линн Норр

Нестор рассказывал о залежах орихалка и давал в них доли богатым гражданам Хириона и его окрестностей в качестве платы за поддержку в предстоящем походе.

Каждый год Шалорис совершала паломничество на корабле вдоль береговой линии к родным местам. С собой она брала Эпизона. Она ходила на могилу, где лежал прах ее матери, и плакала от возвращавшейся боли. Она скорбела по отцу, по своему народу, по своему городу, и это не давало угаснуть ее ярости и горю.

Никто не возвращался с ней в Атлантиду, кроме верного Эпизона и двух атлантских стражей. Похоже, желание вновь оказаться на руинах никого не посещало, и Шалорис не могла винить соотечественников за это. Но, как царица, она чувствовала некоторую ответственность за сохранение памяти о павших.

В этот раз она посетила храм у водопадов и принесла дары из цветов и фруктов, хотя чувствовала, что боги покинули это заброшенное место. Минуло всего шесть лет, а и этот храм начал стареть и разрушаться. Сорняки и виноградные лозы опутали его, покрыли своей зеленью. На каменном полу поблескивали непросыхающие лужицы, а фонтаны заросли пушистым мхом.

В компании одного только Эпизона Шалорис направилась к могилам. Ей казалось, что с каждым годом руины все глубже уходят в засоленную землю, на которой мало что росло. Она опустилась на колени у края пустоши, образовавшейся на когда-то пышных низинных лугах, простиравшихся на многие мили за пределами Атлантиды. Перед ней по земле тянулся не более чем рубец, под которым были похоронены все мертвые; здания прекрасной архитектуры Атлантиды были разрушены, разбиты и лежали теперь под землей.

Она должна была умереть – говорила себе Шалорис – вместе с отцом и матерью. Но потом вспоминала о Несторе и семенах надежды, которые он посеял в ее сердце: однажды Атлантида снова поднимется. Они создадут новый дом на костях тех, кто отнял у них прежний.

Шалорис наняла писца, и тот записал ее версию событий, по которой художнику надлежало создать по этому сюжету прекрасную мозаику. Работа только началась, но Шалорис планировала, что придет день, и эта история будет впечатана в стены самого Океаноса.

– Сестра.

Слово прозвучало так тихо, словно прошелестел ветер. Шалорис очнулась от своих раздумий, ее глаза открылись, но она никого не увидела. Ей пригрезилось. Она снова закрыла глаза и вернулась к своим планам насчет Океаноса, который обязательно будет принадлежать ее народу, принадлежать ей.

– Сестра.

Глаза Шалорис распахнулись. Перед ней стояла Юмелия.

Узнать ее можно было с трудом.

Худая и бледная, волосы отросли сильно ниже бедер. Они потеряли свою упругость и свисали с головы прямыми прядями. Взгляд опустошенный и затравленный. Невзгоды так давили на гордую Юмелию, что когда-то прямые плечи словно согнулись под невидимым гнетом.

– Что ты здесь делаешь? – рявкнула Шалорис, ожесточая сердце против жалкого создания.

– Я пришла к тебе. – Голос Юмелии звучал тихо и глухо, как слабый ветерок. Она говорила как старуха. – Я знаю, что ты приходишь сюда каждый год.

Шалорис ничего не ответила, не сочла нужным спросить, как Юмелии удалось разузнать это. Она полагала, что это не такая уж великая тайна. В распоряжении морийцев океаны, и им ничего не стоит выслеживать проходящие по ним корабли.

Юмелия встала на колени и склонила голову.