Книга Рожденная водой, страница 115 – Эбби-Линн Норр

Я поставила мобильник на вибро, и где-то через час он задергался.

Сэксони: «Почему меня не пригласили?»

Джорджейна: «Что на тебе надето? Пришли свою фотку с мамой».

Я попросила Саймона сфотографировать нас на фоне колокола. Мама всей душой ненавидит позировать, но она пошла мне навстречу и даже улыбнулась. Я отправила снимок в чат.

Джорджейна: «О-о-о! Какие вы классные!»

Сэксони: «Bella ragazza!»^[25]

Некоторое время мобильник не подавал признаков жизни, но минут через десять завибрировал снова.

Акико: «Привет, ребята. Классная фотка, Тарга».

Сэксони: «Кто это?!»

Джорджейна: «ОНА ЖИВА».

Акико: «Очень смешно».

Я: «Все в порядке? Мы все думали, когда же ты наконец напишешь».

Акико: «Все ок. Убегаю. Извините, у меня всего несколько секунд».

Сэксони: «Подожди!»

Я: «Чем ты там занимаешься? Работаешь на японские спецслужбы, что ли?»

Но подруга уже вышла из чата. Что ж, остается надеяться, что, вернувшись домой, мы услышим от нее немало интересных историй.

Спустя какое-то время мы с мамой начали зевать. Она наклонилась ко мне и спросила, не настроена ли я вернуться в особняк и отдохнуть. Мартиниуш заранее обо всем позаботился и оплатил такси, которые должны были развезти гостей по домам и отелям и ждали нас на улице. Я хотела сказать, что готова хоть сейчас, как вдруг заметила, что мама пристально смотрит на что-то – или кого-то – у меня за спиной.

Я развернулась и увидела Антони. Он протянул мне руку.

– Может, потанцуем?

– Конечно, – я подавила зевок, вложила свою ладонь в его и встала.

– Постарайся хоть немножечко скрыть свой восторг, – пошутил он. – Обещаю, как только эта мелодия закончится, я немедленно отпущу тебя домой спать. Ну, серьезно. Тебе что, восемьдесят?

Одной рукой Антони обнял меня за талию, другой коснулся спины. И я ужасно разозлилась на маму. Меня вновь окружил его запах, и мысли мои тотчас растворились в аморфных чувствах и желаниях. Я глубоко вздохнула, упиваясь прикосновением его ладони к моей спине. Это ощущение казалось мне таким естественным. Обняла его сама. Прижалась всем телом и положила голову ему на грудь. Я слышала, как медленно и ровно стучит его сердце. Меня окутал исходивший от него жар. Желание овладело мной настолько, что голова закружилась, и я закрыла глаза.

– Осторожнее. Люди смотрят, – прошептал Антони. Он произнес это достаточно нежно и так тихо, чтобы его услышала только я. А затем, сделав полшага назад, восстановил правильную дистанцию, – в изысканном обществе нужно выглядеть прилично.

Мои глаза распахнулись. Я выпрямилась, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Но мне никак не удавалось изловить скользкого, извилистого, мокрого угря, имя которому – рациональное мышление. Когда мы с Антони оказались недалеко от нашего с мамой стола, я остановилась. У меня кружилась голова, и мне было очень, очень жарко.

– Прости меня, Антони. Я больше не могу, – я встала на цыпочки и поцеловала его в щеку, чтобы никто из гостей, возможно, смотревших на нас в этот момент, не подумал, что мы поссорились. Не хватало еще всяких сплетен. Правда, оторваться от моего друга, опекуна и бог весть кого еще было ох как непросто. Мне очень хотелось, чтобы прикосновение моих губ к его теплой коже длилось как можно дольше. Но я все-таки поборола себя и вывернулась из его рук. На лице Антони промелькнули непонимание и разочарование. Я снова причинила ему боль. Сердце мое сжалось, но я не могла остаться в его объятиях. Из-за меня у бедняги точно возникли бы проблемы. Я направилась к столу, где меня ждала мама. Она поднялась и протянула мне накидку.