Книга Рожденная водой, страница 175 – Эбби-Линн Норр

Бо́льшую часть времени ее не бывает в особняке. Возвращается она всегда тропами, ведущими с пляжа, и я могу лишь предполагать, что она целыми днями бродит по берегу, очевидно, находя в этом занятии какое-то утешение. Я начинаю сильно волноваться, когда она отсутствует подолгу, а поскольку Матеуш сейчас в отъезде – он работает над доставкой заказа на судне под названием «Гусь», не таком большом, как «Сибеллен», – он не видит, как ведет себя его супруга, которая совсем забросила мальчиков… Мне кажется, она полностью потеряла интерес и к ним.

Дети находятся на попечении у меня, Каролины и учителей, и Михал вполне тем доволен, а вот бедный Эмун-младший без конца спрашивает о матери. И это так естественно! Братьям ведь не исполнилось и восьми лет. Мальчик не может понять, почему мама всегда печальна и избегает его.

Внешность Сибеллен заметно изменилась, хотя мне сложно сказать, как именно, ведь иногда мне кажется, что я не верю собственным глазам. Невестка перестала ухаживать за своими длинными черными волосами и больше не позволяет служанке расчесать их и сделать укладку, как раньше. Вместо этого она оставляет их распущенными, отчего выглядит довольно дико, а возбуждение, которое теперь сквозит в ее взгляде, только усиливает это впечатление. Голубой цвет ее глаз, который всегда казался мне прекрасным, приобрел какой-то литой оттенок (иначе и не скажешь), и я никогда не видела, чтобы чьи-то глаза так ярко светились изнутри. Кожа Сибеллен всегда была бледной, вне зависимости от того, сколько часов она проводила на пляже. Помню, как поначалу я советовала ей прогуливаться в тени, но она никогда ко мне не прислушивалась, и я была уверена, что скоро ее кожа покроется веснушками и потемнеет, как у цыганки. Но я ошиблась: даже сейчас она сохраняет фарфоровый оттенок, хотя и он претерпел некоторые изменения, которые я, признаться, затрудняюсь вам описать. В нем появился какой-то странный блеск, заметный лишь на свету.

Совсем недавно я украдкой взглянула на невестку, когда она, как обычно, возвращалась с пляжа по тропе, с мокрыми, развевающимися на ветру волосами и в небрежно наброшенной одежде. Изучая ее внешность, я впала в какой-то транс, просто не могла отвести от нее глаз. Это меня испугало, как и выражение ее лица – в нем читались тоска и душевный надлом. Я больше не обсуждала с невесткой ее мечту о дочери, не желая поднимать эту тему из опасения, что разговор наш только усугубит состояние, в котором она пребывает в последнее время.

Тогда я взяла на себя смелость посоветоваться с доктором Возником, однако тот признался, что не специализируется на проблемах, связанных с женскими эмоциями, и пообещал написать своему другу и коллеге из Америки, который, вероятно, сможет нас просветить. Увы, пока никаких новостей от него не было.

Прежде чем Матеуш отплыл на «Гусе», я обсудила с ним их предстоящее совместное путешествие. Сын согласился оставить Михала дома, потому что тот страдает от сильных приступов морской болезни всякий раз, как ступает на борт судна. Пожалуй, единственное, что радует меня в это непростое время, – это сознание, что мне разрешили оставить рядом с собой хотя бы одного внука.

Я выразила опасение, что Сибеллен будет крайне недовольна таким решением, ведь мы с Матеушем приняли его в ее отсутствие, но сын посоветовал мне ничего ей не говорить, и с тех пор мы ни разу не касались этой темы. Боюсь, невестка поднимет этот вопрос прямо перед отъездом, но времени до него осталось совсем немного, и планы касательно Михала пока не изменились.