Книга Рожденная землей, страница 40 – Эбби-Линн Норр

Оглядываясь назад, я думаю о том, как глупо было искать тем прозрениям простое и логичное объяснение. Однако именно так мы, люди, поступаем, когда происходит нечто, доставляющее нам дискомфорт, – мы пытаемся рационализировать это.

Но затем, когда я бежала обратно к дому, это случилось опять. По пути мне попались высокие кусты с маленькими желтыми цветами на длинных стеблях. Я остановилась и присмотрелась к ним – они были крошечными и похожими на маргаритки. В этот момент боковая дверь дома открылась и показалась Фейт с ведром компоста.

– Доброе утро, Джорджи. Как пробежка?

– У тебя там Jacobaea Vulgarus растет, – сказала я Фейт, показывая на растение, – опасная штука.

Мне даже не требовалось касаться его, чтобы знать это.

Фейт удивленно рассмеялась.

– Да, но чаще его называют амброзией. Или еще лучше, – она приподняла бровь, – «кобылий помет».

Тетя выбросила отходы от фруктов и овощей в компостную кучу за гаражом.

– Он оставлен для опылителей.

Я кивнула – нектаром амброзии питаются тридцать два вида насекомых, находящихся под угрозой исчезновения, и это их единственный источник пищи. Моргнув, я попыталась вспомнить, откуда у меня эти знания. Вероятно, услышала когда-то в школе.

– Приходи завтракать, – позвала Фейт и скрылась в доме с пустым компостным ведром.

Я пошла за ней.

– Ты уже собралась в Абердин?

– Ага, – тетя взяла прихватки и открыла духовку, откуда хлынул запах свежих булочек. – Будешь скучать по мне?

Я глубоко вдохнула ароматный пар и застонала от удовольствия.

– Нет, только по твоей выпечке.

Она засмеялась и шлепнула меня кухонным полотенцем.

– Ты рада, что поедешь на курсы? – спросила я тетю.

– Очень, – подхватив одну из булочек лопаткой, Фейт положила ее на тарелку и протянула мне. – Когда я уходила из медсестринского дела, чтобы работать независимо, то пообещала себе проходить курсы каждый год. Это большая радость для меня.

– И теперь смотрите-ка, кто у нас главный ударник труда, – пошутила я, намазывая булочку маслом и наблюдая за тем, как оно тает.

На лице тети появилось виноватое выражение:

– Ребятки, вы справитесь?

– Ха! Если бы ты задала этот вопрос сразу после моего приезда, я бы вцепилась в твою ногу и умоляла остаться. Но в итоге мы поладили с Джашером, – я пожала плечами, – тебе не о чем беспокоиться.

Лицо Фейт посветлело и расслабилось.

– Слава богу.

Я улыбнулась:

– Наслаждайся своим курсом. Хотя ты пропустишь вылупление фейри.

Она развела руками и печально взглянула на меня:

– Все равно мне их не увидеть. Вы расскажете всё, когда я вернусь.

После завтрака я каждый день ходила проверить кокон – изучала его на предмет трещин и изменения цвета. Меня тянуло к нему, словно нас связывала невидимая нить.

Я боролась с желанием рассказать обо всем этом – о фейри и призраках, что видел Джашер, – своим друзьям. Но как объяснить такие сверхъестественные вещи кому-то, кто не знает о них и, возможно, никогда не сможет увидеть и ощутить? Они решат, что я свихнулась. Ну, может, за исключением Тарги, она довольно восприимчива. Но от мысли рассказать об этом даже ей меня прошибал липкий пот.

Мне хотелось сфотографировать кокон, но теперь я бы ни за что не принесла телефон в оранжерею. Мое отношение к этому маленькому суперкомпьютеру, к которому я так привязалась, изменилось. Я по-прежнему брала его с собой на пробежки, поскольку мне нравилось снимать сельские пейзажи, но никогда не оставляла его без присмотра и уж тем более не брала в сад или теплицу.