Книга Рожденная землей, страница 41 – Эбби-Линн Норр

Чем насыщеннее становился цвет кокона, тем раньше и раньше я вставала, чтобы проверить его. Вскоре я бегала к нему по двенадцать раз на дню, опасаясь пропустить нужный момент. Джашер смеялся над моим рвением, но сам тоже стал чаще захаживать в оранжерею. Она стала местом наших встреч.

Это случилось ранним утром, на следующий день после того, как Фейт уехала в Абердин. Как и все предыдущие странные познания, непонятным образом приходившие мне в голову, мысль об этом явилась неожиданно: я просто проснулась, зная, что это должно произойти прямо сейчас.

Я выскочила из кровати и поспешила вниз по лестнице прямо в пижамных шортах и майке. И, увидев Джашера, сидевшего напротив кокона на табуретке, пожалела, что не оделась. Он повернулся и улыбнулся, а затем дернул головой в моем направлении – жест укоризны по-мужски. Да, похоже, не одна я сегодня проснулась с мыслью о грядущем значительном событии.

Джашер установил рядом с собой этюдник, где разместил раскрытый на чистой странице альбом для эскизов в кожаном переплете; также у него под рукой был набор масляных пастелей – из палитры он выбрал несколько оттенков фиолетового и красного спектра. Я никогда раньше не видела столько вариаций.

– Ты собираешься нарисовать его?

Джашер кивнул:

– Конечно. Это традиция.

Внезапно что-то щелкнуло, и меня осенило:

– Так это ты нарисовал на конверте маленького фейри.

Кузен взглянул на меня безучастно, но потом догадался:

– А, на письме, что Фейт отправила твоей маме? – Джашер усмехнулся. – Да, я. Уже и забыл об этом.

Я присела рядом с ним и посмотрела на кокон.

– Здесь трещина!

Зажав карандаш в зубах, Джашер потянулся за другим табуретом. Он поставил его рядом с собой, и я села.

– Осталось недолго. Я как раз собирался пойти звать тебя.

У нас на глазах происходило чудо. Кокон раскрылся уже наполовину, и внутри было заметно небольшое движение. Мне показалось, что время остановилось. Появившееся существо было прелестно. Фиолетовый цвет кокона явно происходил из-за свечения крыльев и волос. Когда я увидела это сияние вокруг фейри, я поняла, что имел в виду Джашер, говоря, что они почти как призраки: позади фигурки виднелись очертания листьев. Фейри выглядела очень хрупкой, и я содрогнулась от мысли о том, что мог сделать с ней мобильный телефон. Глаза ее были закрыты, крылья влажные и измятые. Кокон теперь стал ненужной прозрачной оболочкой, освободившей удивительное создание: фейри сидела, сжавшись, ее голова лежала на коленях, лицом к нам.

Карандаш Джашера парил по странице, схватывая черты дивного создания.

– У тебя, наверное, глаза как у ястреба, – прошептала я, наблюдая за тем, как образ оживает на листе. Джашер рисовал блестяще, хотя меня это ничуть не удивляло.

– Лучше, – прошептал он в ответ.

– Почему мы шепчемся?

– Ты сама начала.

Фейри стала раскрываться, расправляя свои крылья и члены. Джашер легко и быстро водил карандашом, пытаясь передать ее силуэт и пропорции. Вдруг он замер – фейри впервые открыла глаза. Ее черные ресницы и вверху, и внизу были одинаково густыми, причем нижние были длиннее верхних, что придавало лицу меланхоличное выражение. Существо оказалось непугливым, любознательным и выглядело одновременно и юным, и древним. Крылья фейри окончательно расправились.