Онлайн книга «Рожденная эфиром»
|
Я стояла на верхнем ряду трибуны, и мое сердце колотилось так, словно я только что пробежала несколько километров, спасая свою жизнь. Я тщетно напрягала глаза, надеясь еще раз взглянуть на тень, а потом в изнеможении опустилась на скамейку. Имелось только одно объяснение странному феномену, который наблюдала только я, – над Фурано пролетал акуна ханта, и он хотел, чтобы я знала о его существовании. * * * Я нашла их могилы случайно. Со звенящей пустотой в голове возвращалась я на вокзал, вперив взгляд в уличное покрытие и надеясь снова увидеть ту огромную тень, которая так и не появилась. Я остановилась и огляделась, когда поняла, что уже довольно долго иду неизвестно куда. Улица была мне незнакома – сегодня я точно по ней не ходила, а значит, она не могла привести меня на вокзал Фурано. Я потянулась к сумочке, собираясь вытащить спасительный смартфон, и тут мне на глаза попался самодельный указатель с надписью «Старое кладбище Фурано», висевший в створе узкой дорожки, проложенной между оградой из цепей и задами многоэтажек. Я перешла улицу и зашагала мимо гудящих трансформаторов, хозяйственных дворов, маленьких садиков и старого разбитого фонтана в центре крошечной площади с потрескавшейся брусчаткой. Кладбище заросло травой и кустарником, увитым лианами, желтые головки одуванчиков высовывались между камней. Покосившиеся, покрытые мхом квадратные надгробия торчали из осевших холмиков земли. В ограде из цепей обнаружился перекрываемый воротами, ныне распахнутыми, проход. Небольшая табличка над ним гласила «1868–1975». Это старое заброшенное кладбище, укрытое от чужих глаз в глухом переулке, действовало в те годы, когда были живы мои родители. Несомненно, я бывала здесь девочкой, но то, что видела теперь, разительно отличалось от деревенского некрополя тех давних лет. Может, здесь захоронен прах моих родителей? И я принялась методично обследовать кладбище, раздвигая траву и ветви кустов и читая все надписи на изъеденных временем камнях. Первым я нашла надгробие Кито. Он умер в 1947 году. Я замерла перед камнем, вспоминая высокого, полного сил мужественного оружейника. Когда я видела его в последний раз, мне и в голову не могло прийти, что он когда-нибудь умрет. Тоска охватила меня, когда я проходила мимо надгробия матери Тоши. Она была тихой, скромной женщиной, по словам Кито, горячо любившей мужа-оружейника, застенчивой домоседкой. Мне не довелось познакомиться с ней поближе. Она умерла через год после Кито. С затаенной болью подошла я к следующему надгробию, но на нем значилось чье-то незнакомое имя, оно не принадлежало Тоши. Я двинулась дальше, стараясь как-то приготовиться, чтобы устоять под бурей чувств, которая непременно накроет меня, когда я увижу имя моей любви на заросшем мхом камне. Но я читала чужие имела – кого-то мне так и не удалось вспомнить, чей-то облик всплыл в памяти. Вот пекарь, он много смеялся и постоянно курил перед своей лавкой. Рядом с ним покоился бедняга, у которого не было зубов – его лицо ввалилось внутрь, и деревенские дети постоянно над ним потешались. А вот женщина, которая день за днем сидела у окна и наблюдала за тем, что происходит на улице, но никогда не покидала свой двор, а посылала дочь выполнять ее поручения. Мне она казалась старухой. |