Книга Рожденная эфиром, страница 78 – Эбби-Линн Норр

Мое сердце упало. И я честно ответила:

– Нет. В чем противоречие?

– Наши действия основаны на вере. Мы исполняем свое предназначение, не обладая инструкциями и не имея доказательств. Даже если я покажу тебе, что и как делаю сам, повторить у тебя – у любого ханта, кто оказался бы на твоем месте, – не получится. Ты просто не сможешь этого сделать – все индивидуально. Но демонстрацией я искалечу тебя. Ты станешь неспособной обрести веру ханта. – Его брови страдальчески изогнулись, а уголки губ поехали вниз. Такого выражения на его лице я еще не видела за короткое время нашего знакомства. Вероятно, это было отражение суммы самых негативных эмоций Юдая. – Лучше быть мертвым, чем лишенным веры.

Ах вот, значит, как!.. Хорошо. Его отказ делиться информацией только усилил мою жажду весьма специфических знаний.

– А пару вопросов можно?.. Инаба рассказывал мне о встречах с тобой. Ты ему говорил, что не можешь убить они. Это странно: охотиться и не убивать. – Раз Юдай не готов поведать мне о том, как действуют ханта, почему бы ему не поделиться со мной сведениями о нашей законной добыче?

Он ухватил палочками изрядную порцию риса, переправил ее в рот, прожевал и покачал головой.

– Вовсе нет. Так все устроено.

– А кто их истребляет?

Юдай дернул плечом. Я научилась понимать это движение – дескать, не знаю.

– Ответ нужно искать в эфире. Но мы созданы не для того, чтобы их убивать.

– Чтобы изгонять, верно?.. – Мой рис давно остыл, и есть его мне не хотелось. Саке приятно согревало кровь.

Пришла официантка с порцией темаки и бутылкой саке. Собрала пустые тарелки, стоявшие перед Юдаем. Мы поблагодарили ее и спросили еще сашими с тунцом. Она, уходя, окинула Юдая долгим взглядом, задержавшись на его лице и широких плечах, на его сильных руках. Он не заметил. Возможно, просто привык к пристальному вниманию к собственной персоне либо не придавал этому значения.

Я покрепче ухватила керамический кувшин в неизменной салфетке и, налив ему свежего саке, поставила ее возле стола.

– Там, на кладбище, ты сказал, что твое «дело еще не поспело». Может, пояснишь, мне ужасно любопытно.

Юдай удовлетворенно вздохнул – похоже, наконец утолил голод, – но все же внимательно осмотрел оставшиеся на столе тарелки. Схватил последний конус темаки и откусил половину. Я подавила смешок. То, как ел этот великолепный ханта, напомнило мне моих канадских одноклассников-спортсменов, отчаянно пытавшихся в перерывах между тренировками накидать все подряд в вечно пустой желудок.

– Ты как самая большая в мире колибри. Всегда в пяти минутах от голодной смерти, – не удержавшись, подначила его я.

Юдай улыбнулся, не переставая жевать.

– Это не так уж далеко от истины, – сказал он, покончив с темаки. – Попробуй снабдить топливом такое тело, как у меня, и посмотрим, сколько ты протянешь без еды.

– Хорошо сказано. – Честно говоря, я ела не больше, чем мои подруги, кроме Джорджейны, конечно, но при ее росте за метр восемьдесят это было оправданно. Юдай возвышался бы над Джорджи, вероятно, на добрых полголовы, и, вполне логично, ему требовалось поглотить тысячи калорий, чтобы прожить день.

– Ты, наверное, утратила вместе с тамаши и зрение ханта? – спросил Юдай, потянувшись к миске с супом мисо. Опустошив ее несколькими длинными глотками, он причмокнул, поставил миску прямо на поднос официантки и с вожделением уставился на блюдо с сашими из тунца, выложенными в форме цветка, которое та как раз ставила на наш стол.