Книга Рожденная эфиром, страница 96 – Эбби-Линн Норр

Тоши тяжело вздохнул, прижав свободную руку к красному пятну на рубашке, которое стало стремительно алеть и расползаться. Он содрогнулся от боли, но, хватая губами воздух и опираясь на катану, устоял на подкашивающихся ногах.

Со смертью оябуна мое тело вновь стало мне повиноваться, и из горла вырвался крик, сотканный из всех звуков, которые я пыталась издать с тех пор, как увидела Тоши. Я прыгнула к нему, и Тоши, с усилием повернувшись ко мне лицом, раскрыл свои объятия.

Он захрипел, когда наши тела столкнулись, но его руки нежно обняли меня. Он был настоящим. Он был жив. Он был здесь, со мной. В моем мозгу воцарился хаос, он приноравливался к этой новой реальности.

– Акико, – пробормотал Тоши, преодолевая очередной приступ боли. Я отстранилась и посмотрела на его промокшую от крови рубашку и мой черный свитер в свежих алых пятнах. Подняла взгляд на любимое лицо и трясущимися губами прошептала:

– Ты ранен. – Меня начало колотить, я судорожно втягивала в себя воздух, стараясь не прикусить язык.

– Ничего страшного. – Тоши разжал объятия и медленно, опираясь на катану, пошел к пиджаку Райдена. Шевельнул его ногой, сунул руку в карман и достал мой тамаши. Пару секунд свет играл на его лице, и Тоши забавно щурился. Потом он сомкнул пальцы вокруг сияющего белого шарика и двинулся назад. Когда оказался рядом, протянул руку пальцами вниз.

– Подставляй ладонь. Я знаю, это часть тебя.

Я протянула дрожащую левую руку, и Тоши вложил в нее мой тамаши. Тот сверкал, словно крошечная звезда, ярким бело-голубым светом. Я, задержав дыхание, накрыла тамаши правой ладонью. Он проник под мою кожу, и – мы с Тоши следили за этим удивительным зрелищем – поднялся по моей правой руке и скользнул в грудную клетку. Мое сердце полыхнуло нестерпимо ярким чистым огнем, когда тамаши вернулся в свой законный дом после сотни лет тягостного плена.

Слезы радости текли по моим щекам. Я сбросила с плеч годы рабства, словно тяжеленный рюкзак со всяким дерьмом, и теплое, бодрящее чувство свободы заполнило все мое существо. Впервые чуть ли не с рождения я принадлежала только самой себе. Я посмотрела на Тоши. Боль туманила его взгляд, но сквозь нее сияла любовь. Он тихо и светло улыбнулся мне.

– Но как? – вздохнула я.

Его взгляд остановился на чем-то позади меня, и я обернулась – из леса, неуверенно ступая, к нам шла грязно-серая лиса. Ее голова была низко опущена, глаза цвета окислившегося свинца смотрели прямо на нас. Не доходя совсем немного, она села и обернула облезлым хвостом лапы.

Я оглянулась на Тоши, мои глаза расширились от удивления и растерянности.

– Ты не узнаешь ее? – сказал он, и уголки его рта слегка приподнялись.

– Ее? – Я уставилась на лису. Наконец смысл слов Тоши проник в мое сознание. Я пискнула, голос сорвался: – Аими? Невероятно! – Лиса наклонила голову и взглянула на меня. Потом легла на живот, положила голову на камень и тяжело вздохнула. Перед ней поднялось облачко пыли. – Но Аими черная, и у нее зеленые глаза. Это не может быть она. – Мое представление о сущности кицунэ разлетелось, как картинка из пазлов.

– Кицунэ без тамаши выцветает и становится серой, – пояснил Тоши. – И не только она. Вспомни, какого цвета были те птицы, облик которых ты принимала, оставаясь во власти своего похитителя. Ты не заметила, что все они имели серое оперенье?