Книга Гувернантка для чешуйчатой прелести. Переполох в драконьем поместье, страница 53 – Любовь Огненная

Я не стала ни соглашаться, ни опровергать ее слова. От греха подальше.

– Я хочу сказать, что для того, чтобы ваша внучка заговорила, мне необходимы портреты ее родителей. И лучше по отдельности, так я смогу придумать разные вариации занятий. И, конечно, нужны напольное зеркало и портрет девочки. А еще…

– Не много ли вы требуете?! – возмутилась леди, но как-то без огонька, как будто ее мои слова позабавили.

– Немного, и это только начало, полагаю, – оповестила я, скромно потупив взгляд. – Еще я хочу вас сразу предупредить, что отныне все трапезы будут лишены тишины, поэтому, если вы страдаете мигренями, вам лучше принимать пищу отдельно.

– Я не страдаю мигренями, – вспыхнула бабушка Сабиры, сжав губы гармошкой.

Так вот в кого девочка так воображала! Впрочем, чему удивляться? Дети всегда копировали тех взрослых, которые находились с ними рядом. Это как у животных. Перенимание повадок и привычек помогало выжить не одному поколению магов и людей.

Не зря же говорят: хочешь узнать, каков ты на самом деле, – посмотри на своего ребенка.

– И это замечательно, – искренне улыбнулась я. – Вы распорядитесь принести портреты?

Я не ожидала встретить сопротивление в этом вопросе. Но именно его и встретила. Нет, распорядиться принести портреты сына или внучки из галереи леди Волдерт не отказалась. Загвоздка возникла из-за портрета мамы девочки. Женщина не понимала, зачем я желаю привнести в их жизнь ту боль, которую они так долго выкорчевывали.

Что будет, когда ее сын вновь увидит портрет своей покойной жены? Зачем Сабире видеть его, если ей никогда уже не удастся узнать эту женщину?

Беседа выходила по-настоящему трудной, но я была вынуждена настаивать на своем. Обычно первые простые слова, которые говорили дети, относились именно к тем близким, какие их окружали. Мама и папа – что может быть проще?

Да и нужно напоминать малышке, как выглядит ее отец. Сам мужчина бывать дома чаще не мог, а даже если да, то зарывался в кабинете за работой – так рассказывала Марги. Он словно убегал в дела из реальной жизни, стараясь уйти в них поглубже и на подольше, что, естественно, сказывалось на его общении с дочерью.

И на ее общении с ним, а это уже было куда важнее.

И да, я прекрасно понимала, что своими требованиями могу разворошить старые раны, но действовала исключительно в интересах ребенка. Им всем следовало пережить эту смерть, отболеть ее и двигаться дальше, а не прятать эту боль туда, где бы она продолжала медленно вытягивать силы.

Да и девочка должна была знать, как выглядела ее мать. Повзрослев, она все равно станет задавать вопросы, а потому лучше заняться этим сейчас. Ведь потом она с удовольствием будет слушать о том, какой была ее мама и как сильно она ее любила.

У каждого из нас есть истоки. Я была уверена, что их нужно знать.

Через час наших занятий на ковре леди Волдерт сдалась под моим натиском и аргументами. Портрет молодой златовласой девушки был принесен откуда-то из архива, а я приступила к новой игре. Мы показывали, где находятся глазки, где расположены носы и даже губы. Уши, голова, лоб, брови, подбородок и щеки. Я продолжала прощупывать знания девочки, а она с удовольствием повторяла за странной тетей в моем лице.

Сидя в кресле недалеко от нас, леди Волдерт рассматривала портрет невестки. Перечислив все шаги к правильному развитию ребенка, которые помнила, я умолчала лишь об одном. Так и не смогла сказать вслух, что малышка нуждается в тесном физическом контакте. Объятия, любовь и живое человеческое тепло. Поцелуи в щеки и рука в руке – вот что еще требовалось девочке.