Книга Ученица Злодея, страница 105 – Ханна Николь Мерер

Он казался удивлённым, но поразительно здоровым. Цвет лица был лучше, чем за последние несколько лет, когда он всеми правдами и неправдами убеждал Эви, что подхватил Неведомую болезнь, дабы скрыть свою работу на короля.

Он выглядел неискренне, лживо. Эви задумалась, а что видел он, глядя на неё, ведь она тоже изменилась: распущенные волосы убраны за уши, свободные штаны заправлены в сапоги, мамина помада на щеках и губах.

Если он и заметил изменения, то не подал виду.

– Надо же, дочурка наконец-то снизошла до визита.

Больно. Словно ножом по внутренностям. И не потому, что она наконец-то встретилась с Гриффином лицом к лицу, не потому, что он причинил ей так много вреда, а потому, что он будто вовсе не раскаивался. Хуже того, он был доволен собой.

Эви не смогла бы притвориться. Гнев отразился на её лице. В крови плавал лёд, отрывая от сердца по кусочку, пока не осталось ничего. Высоко подняв голову, со спокойно бьющимся в груди сердцем, она сделала шаг вперёд и ответила:

– Ты и этого не заслуживаешь.

Отец фыркнул и покачал головой:

– Но ты явилась. Я думал, оставишь меня гнить здесь.

Губы Эви были плотно сжаты.

– Мы оба прекрасно знаем, что ты сгнил задолго до того, как оказаться здесь.

Он закатил зелёные глаза, разозлив Эви, и лёд обратился кипящей яростью.

– Да ладно тебе, Эванджелина. Что за мелодрама? Я искренне надеялся, что, найдя работу, ты наконец-то начнёшь взрослеть, но даже теперь ты ведёшь себя крайне незрело.

«Не стоит, – предупредила Эви саму себя. – Ему только этого и надо». В его положении никому бы не хотелось слушать доводы разума, одни лишь эмоции. Он жаждал задеть её. Но он не управлял ею. Не мог. Больше не мог.

– У меня есть вопросы, и я получу ответы, – сказала Эви. – Но я милосердно предлагаю тебе варианты. – Она подошла ближе к решётке, одну руку опустила, другую оставила за спиной. – Можешь рассказать мне немедленно…

Второй рукой она резко схватила Гриффина за грязную рубашку и подтянула к себе так, что остриё кинжала впилось ему в горло. У него дёрнулся кадык, почуяв прикосновение металла.

Было так приятно, что сила пьянила её.

– Или можешь посетить наши чудесные пыточные. Разумеется, всё включено. Наши удобства весьма знамениты.

Гриффин усмехнулся, но в глазах мелькнул страх. Она его достала. Один-ноль в её пользу.

– Что ты хочешь узнать?

Эви надавила на кинжал, пытаясь не радоваться, когда капля крови скользнула по шее.

– У мамы перед тем, как она пропала, была картина с двумя девочками. Одна, очевидно, она сама. Кто другая? Где это было нарисовано?

Гриффина охватило изумление, он дёрнулся.

– Откуда ты…

– Говори! – велела Эви, кинжал гудел в руке, шрам на плече откликался покалыванием.

Отец прищурился.

– У твоей матери было не так уж много друзей. Не помню никакой картины.

Эви снова надавила на кинжал.

– Не сомневаюсь, что не так-то просто завести друзей, когда в мужьях у тебя такой слизняк.

– Яблочко от яблоньки, да? – усмехнулся Гриффин Сэйдж, не сводя взгляда с кинжала у своего горла. – Как бы я ни старался, ты выросла в точную её копию.

Это обвинение оказалось столь созвучно глубинным страхам самой Эви – что она тоже сломается, что тоже разрушит жизни близких. И прозвучало оно из уст человека, который навредил ей сильнее всего, который навечно оставил на её душе шрамы… Эви сделала ровно то, в чём её только что упрекнул отец.