Книга Стать Медузой, страница 63 – Эмма Хамм

Если они не могли это сказать, то она вобьет последний гвоздь в гроб своей души.

— Я беременна, да?

Ответом было молчание.

Медуза коснулась ладонями живота, прижимала их к пока еще плоской поверхности.

— Я смогу выносить так ребенка? Я не создана рожать детей. Не так.

Сфено подползла ближе, толкая себя хвостом среди камней. Чешуя срывалась с ее боков, мерцала на камнях.

— Не знаю. Я не знаю, как ответить, Медуза. Ты не должна была нести это бремя.

Она не знала, было ли это бременем. Медуза не думала, что у нее будут дети. Она отдала все, согласившись быть жрицей Афины. И в таком облике? Как такое было возможным?

Ребенок все усложнял.

Ребенок от бога? Это было еще хуже.

Она не знала, как растить малыша, и она не хотела давать жизнь тому, что было создано таким ужасным образом. А если тьма и боль зачатия сделают ребенка похожим на того, кто его зачал?

Прижав сильнее ладонь к животу, она пыталась думать о том, каким будет ребенок. Как он будет выглядеть, если мать — змея, а отец — божество?

Она смотрела на сестер большими от паники глазами.

— Я не могу растить ребенка. Я ничего не знаю о детях.

— Вряд ли тебе придется многое делать, — Сфено сжала плечо Медузы. — Две сестры во всем тебе помогут. Но дети богов редко похожи на детей смертных.

Это у нее было. Ребенок бога. Дитя Посейдона.

Она отвернулась от сестер, ее снова стошнило. Желчь из желудка была на вкус как страх и ненависть к мужчине, который сделал это с ней.

Слезы обжигали ее щеки, она зарычала.

— Я убью его. Однажды я оторву ему голову. Я искупаюсь в его крови, и ощущение его ладоней на мне пропадет.

Слова ощущались приятно, но не были правдой. Медуза не могла такое сделать. Посейдон был неприкасаемым богом, и потому Афина превратила ее в монстра.

Афина. Богиня, которая бросила своих.

Дрожа, Медуза выпрямилась и расправила плечи. Она выживет, как переживала многое в жизни. Это не сломает ее, не покончит с женщиной, которой пыталась стать.

Эвриала тяжко и печально вздохнула.

— Мне очень жаль, Медуза. Я думала, хуже быть не может, но я ошибалась.

— Я не буду думать о невинной душе, как о худшем, — прошептала она. — Я не верю, что этот ребенок будет как он. Мы должны дать ребенку шанс, хоть и не хотим.

Ее подбородок дрожал, и она знала, что была на грани срыва. Но она хотела, чтобы этот ребенок не был похож на своего отца, и не из-за воспоминаний или боли в ее сердце.

Просто она не хотела больше быть одинокой.

ГЛАВА 24

Больше месяца в море.

Может, еще дольше.

Алексиос потерял счет после множества прошедших ночей, луна двигалась на небе. Даже созвездия теперь выглядели иначе. Он даже не мог найти полярную звезду. Она всегда вела его, где бы он ни находился.

Этот волшебный корабль унес их далеко от его родины. Далеко от материка, где он вырос, в простор океана, и он помнил, почему он ненавидел море.

Волны бушевали, постоянно двигались. Конца движениям не было. Жуткие киты плыли мимо них, выпускали воду в воздух.

И он не мог убрать соль с кожи. Она высыхала, трескалась вокруг губ и глаз. Все постоянно чесалось, и он хотел пресную воду. Немного появлялось на дне корабля, но вода всегда становилась затхлой до того, как появлялась следующая бочка.

Он устал. И он хотел ступить на сушу.

Но это не произойдет, пока они не доберутся до места, куда их отправила Афина. А эти Грайи жили далеко от человечества. Он боялся, что они больше не увидят сушу.