Книга Игры, в которые играют боги, страница 120 – Эбигейл Оуэн

– Пожалуйста, – говорю я. Умоляю. – Не надо…

– Все уже решено.

А потом они исчезают.

54

Вина

Харон и Цербер приветствуют меня за завтраком так же, как в последние два дня после Подвига Диониса. Зэй сидит на другом конце стола на террасе. Подальше от них. Возможно, Цербер пугает его больше, чем Аид. Но, возможно, это говорит аллергия.

Зэй выбрался вместе с остальными. Едва-едва. Им пришлось использовать всю водку до капли. Диего тоже использовал свою. Поэтому Джеки с двумя бутылками стала победительницей.

Но Аида не было дома с тех пор, как его забрали даймоны.

Этот день не стал исключением.

Я смотрю на стул, где он должен сидеть. Вихрящаяся пустота в желудке – мой новый постоянный спутник. Это не просто тревога, что я не пройду Тигель живой без него. Это нечто гораздо больше.

Но я не хочу чувствовать больше.

– Есть новости? – спрашиваю я, кладя на стол топор, который мне вернул Амир.

Харон пристально наблюдает за мной, как будто я – граната и могу взорваться в любую секунду.

– Кое-какие.

Харон не говорит, но я уверена, что отсутствие Аида в Нижнем мире столько дней вызывает самый разнообразный хаос. Но все же он решил сделать так, чтобы забрали его. Прочь от того, что делает его самим собой.

– Ну так… что ты слышал? – спрашиваю я снова.

– Ты должна знать, что даймоны уже прилетали за ним один раз до этого, – говорит Харон вместо ответа. Цербер кивает всеми тремя головами.

– Что? – Я выпрямляюсь на стуле. – Когда?

– Когда ты применила зубы дракона и топор, – говорит Цербер.

Именно об этом и предупреждал меня Аид. Только не сказал, что они придут за ним. Это звучит… серьезнее.

– Он убедил их, что ты уже владела этими реликвиями и принесла их с собой.

– Они и есть мои, – говорю я. – Почему вы не сказали об этом раньше?

Харон откидывается на спинку стула:

– Он велел не говорить.

Ну разумеется.

– А почему вы говорите мне сейчас?

– Потому что он ведет себя как упрямый придурок.

Я улавливаю самое важное:

– «Ведет»? В смысле, ты его видел? Говорил с ним? Он?..

– С ним все будет в порядке, – заверяет меня Харон.

Мой желудок ухает в бездну.

– Значит, сейчас с ним не все в порядке? Что с ним сделали?

Харон снова обменивается взглядом с Цербером.

– У него не было выбора, кроме как объяснить, что он дал тебе жемчужины вместе с тиарой до официального начала Подвигов и не сказал, что они делают, – говорит Цер. Кажется, он пытается быть деликатным, хотя по хриплому голосу трудно сказать. – Они угрожали убить тебя, потому что он обошел правила.

Они угрожали…

Я чувствую, как кровь отливает от лица.

Харон говорит медленно, аккуратно подбирая слова:

– Он убедил их, что правила не были нарушены, чтобы получить меньшее наказание вместо тебя.

– Вот же хрень, – бормочет Зэй, а потом корчит гримасу. – Боги, ну?

Я снова перевожу взгляд на Харона и шепчу непослушными губами:

– Какое наказание?

Тот отводит глаза:

– Ему порезали ладони кинжалом Ориона. Смертные после этого получают неизлечимую рану. Боги… Он исцелится, но на это уйдет еще день или два.

Я с трудом сглатываю.

– Почему он меня не предупредил? – Я задаю этот вопрос скорее себе, чем им.

– Я предупреждал, – говорит Харон, становясь жестче, чем был со мной до этого.

– Недостаточно, – огрызаюсь я. – Ты сказал, что меня накажут. Я думала про ограничение в еде, одиночную камеру или что-то вроде. Но не про это. – Я смотрю на свои ладони, представляя разрезы, и у меня в желудке становится кисло.