Книга Игры, в которые играют боги, страница 155 – Эбигейл Оуэн

К чему она клонит?

Я делаю паузу, потом снова поднимаюсь.

– Я…

– Да, мы друзья. – Усмешка Буна отражает его суть, и неудивительно, что минимум половина присутствующих усмехается в ответ. Он всегда оказывает такой эффект на людей. Во многом похож на Диониса, несмотря на грубоватую внешность.

Я ничего не говорю. Не могу.

– Тот, кого ты любишь больше всех на свете… просто друг? – Афина явно что-то задумала. Кажется, я начинаю понимать, что именно. – А как же твои родители? – спрашивает она. – Они казались такими любящими по телевизору.

Что. За. Сука.

– Ты действительно клонишь события вечера к этому, Фина?

Я думала, что он не слушает, но сейчас Аид смотрит прямо на Афину.

К сожалению, от этого в ее глазах лишь разгорается интерес. Она изучает меня.

– Любовники?

– Прошу прощения? – спрашиваю я.

Ее улыбка становится хитрой:

– Ты и Бун, разумеется. А ты о чем подумала?

Во мне раздувается та же самая искра раздражения, что втравила меня в дела с Аидом, когда мы только встретились у храма Зевса в Сан-Франциско.

– Я думала, ты про нас с Аидом, – мило улыбаюсь я в ответ. – Нет.

Вспышка удивления в ее глазах стоит того. А вот Аид не реагирует: снова повернулся к Норе, как будто его ничем не побеспокоить.

– Пока, – поясняю я, чтобы посмотреть, что он сделает.

Как оказывается, ничего.

Он явно поглощен тем, что обсуждает с Норой. До такой степени, что Нив ловит мой взгляд, а потом нарочито переводит взгляд на них и самодовольно улыбается мне.

Мне очень хочется заметить, что я спасла ее задницу два Подвига назад. Но нет.

– Бун – самый талантливый из всех заложников, – говорю я на всю комнату, – и местами мошенник. Так что запирайте свои ценности.

– Эй! – протестует Бун. Но я знаю, что это протест против того, чтобы я их предупреждала, а не опровержение самого заявления.

Нора внезапно смеется, но все остальные – помимо Аида – все еще не сводят глаз с Буна и меня.

– Вот это слишком сочная подробность, чтобы ее игнорировать, – говорит Дионис, вступая в разговор. По крайней мере, его интерес кажется искренним. – Есть какие-то истории?

Сотни, но только потому, что я была внимательна. Я поднимаю бровь и смотрю на Буна.

– Какую бы выбрать? Их так много.

Вместо того чтобы испытать раздражение или даже смущение, он смеется мне в ответ:

– Как насчет того раза, когда я пошел за Лакшми в тот музей и забрал штуку, за которой она приходила, раньше, чем она поняла, что я вообще там? – Он оборачивается ко всем: – Я вернулся в логово, и Лайра чуть не лопнула от злости, ведь я стырил добычу другого нашего заложника.

Он слегка пожимает плечами.

Усмешки превращаются в смех, но какого хрена? Как это мы стали сегодняшним развлечением?

Нора снова смеется. В ответ на слова Аида.

В надежде, что на этом все, я опускаюсь на сиденье. Но Бун придвигает мой стул поближе к себе, и я не могу этого не заметить – равно как и того, что его рука покоится на спинке моего стула. Понятия не имею зачем, разве что чтобы помочь мне сохранить лицо. Потом спрошу.

Бун усмехается:

– Лайра так злилась из-за банка, что обеспечила…

Я наступаю Буну на ногу, и он умолкает, смотря на меня горящими интересом глазами.

Я забыла ему сказать, что только Аид знает о том, что я всего лишь клерк, а он чуть не сказал, что я поставила заработок за эту добычу под имя Лакшми, а не под его. Это входит в мою работу. И гарантированно возникнут вопросы.