Книга Игры, в которые играют боги, страница 158 – Эбигейл Оуэн

– Да. И правда.

– Кто еще знает?

– Феликс. Аид. Мои родители. – Так называемые. – И всё.

Брови Буна сходятся на переносице.

– Этого не может быть.

– Уверяю тебя, это так.

Он все же качает головой:

– Я всегда восхищался тобой.

Вот как?

– Ты умна, ты видишь то, что не замечают другие, – типа, все в подробностях. Поэтому ты такой хороший клерк.

Бун считает меня хорошим клерком. Пузырик удивленного счастья надувается у меня в груди, но я заставляю его лопнуть.

– Восхищение – это не забота.

– Одно и то же, – настаивает он. – Я даже хотел в пару с тобой на несколько дел.

Я возмущаюсь:

– Ты несешь дичь.

Бун ухмыляется:

– Я серьезно. Но ты всегда отгораживаешься этой стеной с огромной надписью «Держитесь подальше, на хрен» на воротах. Ты держала всех заложников на расстоянии вытянутой руки, так что ни у кого не было шанса узнать тебя. Стать твоим другом.

Я это делала? Я так не думаю.

– Проклятье…

Бун наклоняется – он и правда очень высокий, – смотрит мне прямо в глаза, и я вижу искренность в его взгляде.

– Может, я и не влюблен в тебя, Лайра, и, может быть, это из-за проклятья. Но я бы хотел быть твоим другом.

О.

– Правда? – шепчу я.

На его лице медленно расплывается милая улыбка, и в ней нет ни грана жалости.

– Правда.

Я не уверена, что верю в это. Может быть, это так ощущается, потому что мы на Олимпе. Может быть, это место ослабляет действие проклятья. Не знаю. Ну вот гляньте, как Зэй захотел быть моим союзником. Или как Майке ведет себя со мной, как со всеми остальными. И я точно не невидима здесь. Хотя это может быть из-за Аида. Он плохо смешивается с толпой.

Какой бы ни была причина, часть меня жаждала дружбы с тех пор, как я поняла, что ее у меня не может быть. Я затыкала эту часть, игнорировала и засовывала поглубже, и она сейчас чувствует это. Эту легкость, как будто я вот-вот взлечу.

– Ладно, – говорю я. – Друзья.

Улыбка Буна становится шире и наглее:

– Хорошо. Теперь по поводу Декса…

Я закатываю глаза и пихаю его.

– Мы вернем шлем.

– Выслушай меня. – Бун поднимает руку. – Декс видит в тебе сильную соперницу с опасным богом-покровителем. Его сестра умирает от рака, и, я полагаю, он попросит о ее исцелении, если победит.

Я моргаю.

– Ч-что? – Это правда? – Откуда ты знаешь?

Он смотрит на меня.

Ясно.

– В его понимании ты стоишь между ним и спасением его семьи, – говорит Бун. – Конечно, он хочет помочь родне, но не только: в случае победы он сможет дать своей сестре и племяннику все. – Он указывает вниз. – Богатство, долгую жизнь, благословения… что угодно.

Вместо того чтобы раззадорить, его слова выпускают из меня воздух, как из проколотого шарика, и я будто слышу свист, с которым этот воздух медленно вытекает из меня. Я представляю Рафа и то, как тот смотрит на своего дядю.

– Другими словами… – тихо говорю я, выдвигая подбородок, – у него есть благородная цель, и он сделает что угодно, чтобы ее достигнуть.

Бун несколько долгих секунд таращится на меня, прежде чем развернуться на каблуках, пройтись по комнате, потом развернуться обратно. Он упирает руки в стройные бедра.

– Ладно. Я верну шлем. Я хорошо знаю, что с тобой лучше не спорить, когда ты так выдвигаешь подбородок.

Я чуть не убираю его обратно, но это важный вопрос.

– Хорошо.

В глазах Буна сверкает озорство, и я понимаю, что слегка запуталась. Что сейчас произошло?