Книга Игры, в которые играют боги, страница 161 – Эбигейл Оуэн

– Мы собрались не из-за твоего Подвига, – говорит Посейдон Гефесту.

Бог-мужлан откидывается на спинку кресла, скрестив на широкой груди мускулистые руки размером с бревна. Он подходит дому по атмосфере – загорелый, как будто работает на улице весь день, каждый день. Его темно-каштановые волосы обрезаны коротко, но все равно какие-то растрепанные, в пару к нечесаной бороде: то ли он несколько дней просто не брился, то ли это нарочно так. Взгляд проницательных зеленых глаз не сходит с Посейдона.

– Так почему вы с Зевсом собрали нас? – спрашивает Гефест, ничего не выдавая своим бесстрастным поведением.

Два брата обмениваются взглядами, но говорит Посейдон. Это единственный бог, оставшийся без поборника в этой охоте, так что я удивлена, что он вообще сюда пришел.

– Как мы все знаем, – говорит Посейдон, – этот Тигель стал в чем-то… хаотичным.

«Да ладно?!» Я закатываю глаза.

– Что ж, мы все знаем почему, – язвит Деметра.

Каждый из них поворачивается к мужчине, сидящему по правую руку Гефеста. Аид развалился в кресле, закинув щиколотку на колено, и выглядит еще более скучающим, чем на вечеринке. Он поднимает на них бровь:

– А я как отношусь к любому хаосу?

– В этом году ты участвуешь, – указывает Афина. – Никогда в истории Тигля не было тринадцати поборников и чтобы одному из них покровительствовал царь Нижнего мира, у которого уже есть свои владения. Это создает хаос само по себе. Но это не всё. Дело в твоей поборнице.

Аид не шевелит ни единым мускулом.

– Лайра – одна из немногих, кто участвует в этом фарсе под названием «состязание» хоть сколько-нибудь честно, – тихо говорит Аид, что показывает его искреннее раздражение.

Только Афине хватает храбрости наклониться вперед и обратиться к нему:

– Но ты должен признать: похоже, хаос идет за ней по пятам.

При этих словах Аид видимо расслабляется:

– Это не моя вина.

Остальные тоже слегка успокаиваются, хоть и не надо бы. Не уверена, откуда я это знаю. Мне это просто… очевидно.

– Почему эта маленькая смертная так тебе интересна? – спрашивает Зевс.

Лицо Аида мрачнеет, и мне кажется, что остальные коллективно задерживают дыхание.

Афина и Дионис бросают тревожные взгляды в окно, за которым стоим мы с Буном, на прекрасные земли Олимпа.

Впервые в жизни я задумываюсь, а кто именно из них сровнял это место с землей во времена Анаксианских войн.

– Как жаль, что ваши поборники не могут уйти с ее дороги, – говорит Аид. Даже не утруждает себя ответом на вопрос Зевса. Я тайком ухмыляюсь. – Но эти Подвиги и должны быть жестокими – дабы утолить вашу радостную жажду кровопролития. Так что не жалуйтесь – и уж точно не вините меня или Лайру.

Аид медленно поднимается на ноги, возвышаясь над всеми, даже над Зевсом, так что они все кажутся маленькими и жалкими.

– Гефест не будет рассказывать о том, что случится во время его Подвига. Правила не изменятся, если только вы не хотите позволить мне добавить свое собственное испытание. – Он оглядывает божеств и даймонов. Никто не ловит его на слове. – Тогда я предлагаю вам прекращать беспокоиться о моих долбаных делах и заняться своими.

А потом он поднимает взгляд прямо к моему лицу. Пронзает меня этим взглядом. Четко в сердце.

Он знает, что я здесь.

Чтоб меня.

71

Притязания предъявлены

Боги расходятся по всему Олимпу по своим делам. Бун по дороге к дому Аида не снимает шлем, и мы не произносим ни слова. Всю дорогу меня не покидает чувство, что за нами следят, а это невозможно. Но если я права и Аид знал, что я за ними шпионю, это вопрос времени, когда он выкажет свое неудовольствие.