Книга Игры, в которые играют боги, страница 162 – Эбигейл Оуэн

Мы заходим с черного хода, так же как к Гефесту. Если кто-то увидит, как парадная дверь открывается и закрывается сама по себе, возникнут подозрения.

Как только мы поднимаемся на верхнюю террасу, ведущую в дом, Бун отпускает мою руку, чтобы снять шлем. И тут же мы оба становимся видимыми, а Бун проводит ладонью по волосам.

– Этот шлем мне всю красоту портит, – говорит он.

Очень по-буновски. Я не сдерживаю смешок. Забавно, как знание, что ты кому-то небезразличен, меняет восприятие.

– Лучше его вернуть. – Я киваю на шлем.

Бун смотрит на него, потом снова на меня и подмигивает:

– Уверена? Очень полезная штука. – Он корчит рожу. – Гораздо лучше зубов дракона.

– Они уже один раз меня спасли, – говорю я, не подумав.

– Серьезно? Как?

Я скрещиваю руки на груди:

– Расскажу, когда вернешь шлем.

Бун вздыхает:

– Никогда ты не умела веселиться. Ты уверена?

– Уверена. Пока никто не заметил.

Бун прищуривается:

– То есть пока Аид не заметил.

– Да. – Раздраженный рокочущий голос доносится из темных глубин дома. Тут же вспыхивают светильники, освещая Аида, который холоден и спокоен, несмотря на окружающие его завитки темного дыма. – Именно это она и имеет в виду.

Бун делает, вероятно, наихудшую из возможных вещей – шаг вперед, прикрывая меня от Аида собой. От него исходит такое напряжение, что рядом со мной прогревается воздух. В одной руке у него шлем, но вторая сжимается в кулак.

– Это была моя идея.

– Да ты что, – цедит Аид.

Я морщусь от его тона. Он становится тише.

Бун расправляет плечи:

– Я не дам тебе навредить ей.

Сейчас будет неподходящий момент обнять его за это? Вероятно. Я не вижу Аида, но мертвая тишина со стороны бога не говорит ни о чем хорошем.

В попытке прекратить все это, чем бы оно ни являлось, я делаю шаг правее, но Бун смещается вместе со мной. Я беру его за предплечье и слегка сжимаю.

– Он мне не навредит, Бун.

Тот поворачивает ко мне лицо, не сводя взгляда с Аида.

– Ты этого не знаешь.

– Знаю, – говорю я. – Это одна из немногих вещей, в которых я уверена.

Этого достаточно, чтобы Бун посмотрел на меня, а не на Аида.

– Ты никогда раньше не была доверчивой дурой, Лайра.

Со стороны бога доносится животный рык. Звук из потустороннего мира, от которого у меня волосы встают дыбом.

– И сейчас ей не являюсь, – говорю я Буну. – Верни шлем, я пока с ним поговорю.

На его лице появляется упрямое выражение: сжатые зубы и прищуренные глаза; я хорошо его знаю.

– Ни за какие царства Нижнего мира я не оставлю тебя с ним.

Наверное, не лучший выбор слов.

– Иди. – Я слегка подталкиваю его к лестнице, но он не двигается с места. – Все будет в порядке.

– Нет…

Грудь Буна захлестывает дымный жгут, и его тут же протаскивает через всю комнату. Или скорее швыряет: его тело пролетает по воздуху, бьется о стену и падает на пол. Звук его падения раздается одновременно с металлическим звяканьем шлема о мрамор.

В мгновение ока Аид пересекает комнату, его ладонь ложится мне на загривок, глаза пылают.

– Лайра! – кричит Бун, и я боковым зрением вижу, как он вскакивает на ноги.

Аид издает еще один потусторонний рык, его глаза темнеют, как грозовые тучи.

– Не трогай его, – быстро говорю я.

Аид моргает, а Бун бежит в нашу сторону. Между ним и нами вспыхивает стена пламени от пола до потолка. Моего лица достигает жар, пламя ревет и трещит совсем рядом, но это ничто в сравнении с богом, смотрящим на меня в упор.