Книга Игры, в которые играют боги, страница 165 – Эбигейл Оуэн

Бун злобно смотрит на Аида:

– Ты ведешь себя так, будто это я сделал что-то не то, но это не так, и Лайра тоже ни при чем.

Аид останавливается спиной к нам, а Бун продолжает:

– Это ты виноват. У тебя не было никаких причин забирать ее из привычной жизни и швырять навстречу таким опасностям.

Он прав. Это Аид виноват.

А что до причины… Аид ничего не делает без конкретной цели. Впервые с тех пор, как он уверил меня в том, что не зря выбрал меня, но не хотел этим делиться, я чувствую, что мне нужно знать эти причины. Что я заслуживаю это знание.

Аид говорит через плечо, едва повернувшись:

– Прикрывай Лайре спину во время следующего Подвига, Бун.

Зачем? Чтобы я победила для него?

– Я сама могу прикрыть свою клятую спину.

Аид круто поворачивается в полушаге от нас, гневно глядя на меня:

– Я знаю, что ты так считаешь, но именно поэтому ты опасна.

Я отвечаю таким же гневным взглядом:

– Я не опасна…

– Ты пугаешь меня до ужаса, Лайра. – Он становится мертвенно тих, но не от гнева. Эта тишина пугает меня в тысячу раз сильнее. Она похожа на поражение. – Да, – говорит Аид. – Не остальные поборники, не испытания, не боги и их сплетни про нас, даже не этот парень. Ты пугаешь меня, как ничто, что я испытывал ранее. А это о многом говорит.

Потом его лицо искажается новой вспышкой гнева – и мне кажется, этот жар направлен внутрь, на себя, за то, что он это признает. Качнув головой, Аид исчезает в глубинах дома.

А я его отпускаю.

73

Подвиг Гефеста

Мы проводим на Олимпе три дня. Три дня без Аида. Я думаю, он отправился в Нижний мир, поскольку, когда я спрашиваю сатиров, они только пожимают плечами и говорят, что этого бога нет среди нас.

Разве он не знает, что после того, как даймоны забрали его, я была в ужасе, что могу больше никогда его не увидеть? Но он опять исчез, и у меня такое чувство, что я переживаю все это заново. Я понимаю: он злится на меня, но я не выношу, когда он тратит время на всемогущую хандру.

Когда к нам пришли Триника и Амир с просьбой официально присоединиться к нашему союзу, мы согласились. Я ждала, что Аид объявится и будет спорить со мной, ведь ему придется заботиться еще о двоих, но он не появился.

До сих пор.

А значит, сегодня нам с Буном пришлось готовиться к моему следующему Подвигу, который мы будем проходить, без Аида рядом.

В комнате Буна появилась одежда, такая же, как у меня. Только вместо бабочки в центре груди у него на воротнике вышита куколка. Еще у Буна появился собственный жилет и инструменты. Мы оделись. Рано поужинали. А потом собрались в доме Гефеста вместе с одиннадцатью другими поборниками и их близкими.

Я изображаю благоговение, которого не испытываю, когда мы заходим, притворившись, что никогда не бывали здесь раньше. И прекращаю, когда замечаю бледное лицо Дэ. Он сегодня подавлен и тих, замкнут в себе. Декс хлопает поборника по плечу и бормочет что-то, неслышное мне, и Дэ отстраняется.

Дэ не скрывает своего горя. И я не думаю, что ему стоит это делать. Может быть, это заставит богов передумать насчет Тигля. Но, скорее всего, нет. Смерть Исабель не заставила.

– Мы все собрались? – спрашивает Гефест.

Интересно, но с нами нет никого из наших богов. Не то чтобы Аид был где-то рядом, чтобы «собраться» здесь, мать его.

Удовлетворенно кивнув, Гефест поднимает руки, и, начиная от земли, все выше и выше поднимается линия текущего света. И в процессе дом бога превращается в другой мир. Как будто мираж медленно поглощает все окружение, чтобы раскрыть новое. Когда линия миража поднимается над нашими головами, она исчезает в дожде искр, как от удара молота по раскаленному металлу, и мы оказываемся в кругу больших камней в лесу, настолько темном и пустом, что даже ветер в ветвях звучит одиноко.