Книга Игры, в которые играют боги, страница 168 – Эбигейл Оуэн

– Хорошо. Я подожду.

Его плечи горбятся от облегчения. Амир наклоняется и обнимает ее.

– Спасибо. Я лучше справлюсь, если не буду за тебя волноваться.

– У тебя всегда было доброе сердце, мой Амир.

Он улыбается. Надменный мальчишка, которого я сперва считала привыкшим добиваться своего во всем, превратился в кого-то совершенно иного. Поцеловав Зинат в щеку, он оставляет ее и уходит через ворота в лес.

После этого мы начинаем выжидать. По крайней мере, я. Гефест не говорит ничего конкретного, но когда звучат имена, то я не сомневаюсь, что мы с Буном будем последними. Как обычно.

Не только Амир решил соревноваться один, чтобы спасти близкого. Зэй поступает так же ради матери. Майке – ради своей соседки, которая старше ее минимум лет на десять.

А Раф спорит с Дексом до последней секунды:

– Я сильный.

По лицу Декса можно изучать, что такое сожаление и целеустремленность.

– Я это знаю, sobrino^[8], но твоя мама никогда меня не простит…

– Она хочет, чтобы я был хозяином в доме. Боги выбрали меня в помощь тебе, tio^[9]Декс.

Они всё гоняют одно и то же по кругу, пока Гефест не называет имя Декса.

Раф бросается к воротам, но Декс хватает его за костлявую руку. Все его тридцать лет внезапно прорезаются на хмуром лице, пока он тащит племянника к богу.

– Подержишь его для меня?

К моему удивлению, Гефест подхватывает мальчика под мышку, как футбольный мяч, не обращая внимания на тщетно бьющие по нему кулачки, и Декс кивает в знак благодарности, а потом бежит в лес.

– Декс! – Крик Рафа вслед дяде мог бы вывернуть наизнанку даже самое жестокое сердце.

И мне кажется, это самые легкие решения. Все остальные спорят еще дольше. Триника убеждена, что ее сын должен жениться и подарить ей внуков, а он не сможет, если умрет. Она не выигрывает этот спор. Нив тоже не выигрывает спор с Норой.

Диего в итоге выходит победителем из ожесточенных дебатов со своей женой Еленой, настояв, что их детям нужен хотя бы один родитель, если что-то пойдет не так. Поцелуй, которым они обмениваются перед тем, как он уходит без нее… Мне приходится отвернуться, давая им право побыть наедине. Но их любовь – это нечто драгоценное. Нечто редкое. Нечто, за что стоит бороться.

Чувство, которое украл у меня Зевс.

На самом деле каждое сегодняшнее прощание заставляет мое сердце и чахнуть от печали, и согреваться при виде любви в смертном мире. Жестокость наших богов и богинь подсвечивается каждым словом, каждым взглядом, каждым объятьем.

Вот бы весь гребаный мир это видел и делал заметки.

Гостей, не участвующих в испытании, уводят даймоны – явно ждать своих поборников на финише.

«Пожалуйста, пусть все это переживут».

Это эгоистично, но мне кажется, что я не смогу снова смотреть на потерю, подобную той, что пережил Дэ, всего через несколько дней.

Ждать все мучительнее с каждой командой, которую выкликают. Мое сердце не перестает заходиться. Не из-за меня, но из-за Буна. И остальных. Ни сигнала, что кто-то закончил испытание, ни способа узнать, добрались ли они до вершины живыми.

– Лайра, – говорит Гефест. – Твоя очередь.

Что-то быстро. Тринику вызывали всего несколько минут назад. Предыдущие перерывы между уходом команд занимали больше времени. Но, наверное, это логично. Она говорила, что Гефест благословил ее даром изобретательства, способностью видеть и понимать механизмы. Вроде автоматонов. Ее покровитель явно даровал своей поборнице преимущество в своем Подвиге. Легкая улыбка играет на его губах, так что я понимаю, что права.