Книга Игры, в которые играют боги, страница 167 – Эбигейл Оуэн

– Когда команда закончит прохождение, сможет начать следующая. Если вы не сможете завершить маршрут за четыре часа, отпущенные каждой команде, вы не умрете, – говорит Гефест. – Вы будете просто дисквалифицированы из Подвига.

Ну, хотя бы в этот раз смерть не будет дополнительным стимулом. Вот, я знала, что мне нравится этот бог.

– Этажи и без того смертельно опасны, – прибавляет он.

Не важно. Беру свои слова назад.

– Две головы, разумеется, всегда лучше, чем одна, но у вас есть выбор, – добавляет Гефест. – Поборник и его гость могут сотрудничать и проходить командой, или поборник может идти один.

Все до одного в кругу переступают с ноги на ногу, поворачиваясь друг к другу с вопросом в глазах. «Этажи и без того смертельно опасны».

Гефест смотрит на Дэ, выражение его лица смягчается.

– Боюсь, у тебя нет выбора, Ким Дэ-хён. Тебе придется проходить испытание одному.

Дэ дергано кивает.

Среди нас нарастает легкий шум, но Гефест поднимает руку.

– Вы сможете обсудить свой выбор спустя несколько мгновений. Сперва последнее предупреждение. Все, что вам нужно сделать, – это прийти быстрее всех. Как вы это сделаете, вне зависимости от испытаний на каждом этаже, – решать вам. Но вы не можете переходить с одного этажа на другой, не победив или не перехитрив противника на каждом этаже. И в качестве дополнительного испытания: ваши дары не будут работать на маршруте, так что этого обходного пути тоже не будет. – Он опускает руку. – Теперь принимайте решения. Первая пара начинает через пять минут.

Я поворачиваюсь к Буну, уже открыв рот, чтобы изложить все доводы и аргументы, которые я успела составить, но тот прижимает палец мне к губам:

– Даже не думай идти туда одна.

74

Две дороги разошлись в лесу

Я хмуро смотрю на палец Буна, и мне очень хочется его укусить. Но я отстраняюсь.

– Мы не должны рисковать оба, – указываю я.

– Нет.

Я сердито смотрю на него:

– Не упрямься.

Он фыркает:

– Чья бы самая упрямая корова в мире мычала в ответ такой же упрямой корове. И потом, я же говорил, что всегда хотел с тобой поработать.

Я резко выдыхаю. Это был удар ниже пояса, чтобы додать мне теплых мурашек и заставить согласиться, и он это знает.

– Ты бы мог спастись. Мне было бы легче…

– Если с тобой что-то случится, каково будет мне? Особенно учитывая, что я хорош в такой фигне.

Теперь он взывает к моей разумной стороне, сути клерка. Он точно не откажется.

– Ладно. Рискуй жизнью. Мне по барабану.

От медленной ухмылки Буна у меня что-то трепещет в животе. Совсем чуть-чуть. Не как с Аидом, но все-таки, когда Бун решает быть обаятельным, против него сложно устоять.

Гефест поднимает руку, призывая к тишине.

– Первый – Амир, начинает со своей гостьей, Зинат.

Но Амир и женщина, которую он всем нам представлял как свою няню, спорят друг с другом. Она невысокая, но мощная, и мне ясно, что она до сих пор ждет, чтобы Амир слушался ее так же, как в детстве.

– Амир? – вопрошает Гефест.

– Нет, ayah^[7], – огрызается Амир, бросая быстрый взгляд на бога. – Я не буду слушать тебя. Не в этот раз. Я спас тебя во время последнего Подвига не затем, чтобы терять сейчас. Я… – Его голос чуть захлебывается, и парнишка отводит взгляд, тяжело сглатывая. – Я этого не перенесу.

Зинат изучает лицо мальчика, которого знала и явно любила с младенчества, а потом протягивает руку и похлопывает его по кисти.