Книга Игры, в которые играют боги, страница 163 – Эбигейл Оуэн

Но Аид не навредил Буну. Я слышу его сквозь пламя, хотя и не могу видеть.

– Какого хрена, о чем ты думала? – спрашивает Аид, и голос его настолько рычащий, низкий и дикий, что я ежусь.

Пламя преисподних, я была права. Он понял, что я была у Гефеста. Я поднимаю подбородок.

– Я думала, что вор должен пользоваться своими навыками.

– Красть дары и шпионить за богами. Чтоб тебя, Лайра. Они могли убить тебя сегодня.

– Это было бы вмешательство. Даймоны бы им не позволили.

– Еще как, если бы тебя обвинили в нарушении правил, а проникновение в дом бога – это нарушение гребаных правил.

Во мне поднимается злость, не уступающая его, и я цепко беру его за запястье, хотя и не отвожу его руку.

– Бун охренителен в своем деле, и сегодня он хотел добыть информацию, чтобы помочь мне. И еще одно: разве не ты первым предложил использовать мой подарок, – я указываю на зверинец, скрытый на предплечье, – чтобы шпионить за другими поборниками и их покровителями – богами?

Аид издает невеселый смешок, но не отвечает на то, что я сейчас сказала. Козлина.

– Он знает о твоем проклятье?

Я ровно смотрю на него:

– Да.

Глаза Аида сужаются, блестя, как две серебристые щелки.

– Я всегда передам тебе любую важную информацию, которая может помочь тебе пережить Тигель, Лайра.

Он почти… обижается… что я могла подумать иначе.

– Я знаю. Поэтому и должна была так поступить. Тебя уже наказали из-за меня один раз.

Аид чуть отступает, как будто этот ответ удивил его. Потом его пальцы поднимаются с моей шеи, где они лежали, проходят у меня по волосам, и мое тело немедленно реагирует на такое знакомое теперь прикосновение. В глазах Аида что-то меняется, жар перетекает из гнева в… О, ого.

– Ты рисковала, чтобы защитить меня? – спрашивает он.

Я не готова это признать.

– Я использовала подвернувшуюся возможность. Вот и все.

Он смотрит на меня, все еще прижимая к себе одной рукой, как если бы мог измерить глубины моих мыслей и сердца одним взором.

Потом его взгляд медленно переходит на мои губы, и клянусь: в его глазах вспыхивает серебряное пламя.

– Он тебя поцеловал.

72

Что пугает меня больше всего

О… боги… мои… Он видит поцелуй Буна? В метке, которую Аид оставил на мне вместе с даром? Может, как-то его чувствует?

Я хочу сказать, что это был дружеский поцелуй. Но во мне еще хватает гордости, чтобы удержаться от этих слов. Кого я целую – мое дело, а вовсе не Аида, равно как и не Буна. Да, я целовалась с Аидом только этим утром, но мы оба знаем, что на этом все.

Я для него всего лишь поборница, на которую он возлагает надежды на победу в Тигле. Вот и все.

Так почему я не выворачиваюсь из его хватки? Не пытаюсь отойти от него? Не настаиваю, чтобы он меня не трогал? Он послушает, если я попрошу. Я это знаю.

Не отрывая взгляда от моих глаз, Аид медленно опускает голову, и все во мне, каждая моя частичка фокусируется исключительно на нем. На нем – и вихре желания во мне, жажды.

Я хочу этого. Опять.

Боги, я не должна. Но хочу.

Он едва касается моих губ своими, а потом глубоко стонет в поцелуе. Его пальцы впиваются в кожу моей головы, когда он целует меня сильнее. Сильнее и жарче. Это присваивание. Грабеж.

Он хватает меня за талию и усаживает на стол, где мы завтракаем по утрам, раздвигая мне ноги, чтобы притиснуть к своему твердому телу горячо, плотно, не отрывая губ от моих, и пламя у моей спины похоже на тот жар, что мы создаем вместе.