Книга Военный инженер Ермака. Книга 1, страница 114 – Михаил Воронцов

Сыновья Ильдаша ехали позади, в отдалении. Один из них был явно старше второго. Никакой радости на их лицах не было.

— Что все это означает? — спросил младший сын.

Вопрос прозвучал таким голосом, будто ответ на него уже был известен.

Старший ответил не сразу, а потом проворил:

— Только то, что наш род теперь отправят первыми под выстрелы Ермака, и ничего больше.

* * *

На рассвете я пришёл в кузню. Воздух ещё был прохладным, но в мастерской царила жара. Горн пылал всю ночь. Без перерыва люди, сменяя друг друга, трудились над подготовкой железных полос для пушек. Их отбивали, выправляли, подгоняли по длине и ширине. Сегодня же настал день сборки — нам предстояло начать собирать составную пушку.

Макар уже находился здесь. Либо не уходил, либо пришел раньше меня. Судя по уставшему лицу, более вероятно то, что не уходил. Спрашивать было неудобно.

— Ну что, начнём, — сказал я, глубоко вздохнув и упрямо наклонив голову.

Основные части у нас уже есть — полосы, обручи, составной деревянный сердечник, вокруг которого будет проводиться сборки, металл для каморы, внутренней втулки и остальное. Осталось всего-то ничего — соединить все это в одно целое. Какая малость!

Шучу, если, что.

Работа ответственнейшая. Пушка из железных полос надежнее деревянной, но только при одном условии — что ее хорошо сделали. Если с деревянным орудием мало что исправишь — коль ствол прочный, то не разорвет, а если слабый — увы, и ничего с этим не поделаешь, то с железной ситуация иная. Все зависит от мастерства и трудолюбия кузнеца.

Так что посерьезней, Максим. Брови нахмуривай, бери инструмент и вперед.

Но не успел я снова стать серьезным, как ко мне в кузню заглянул лично Ермак. Посмотрев на то, как собирается пушка, он отозвал меня в сторону.

— Скоро приедет татарский старейшина Юнус-бий Кармышев, я хочу, чтоб ты послушал. Гонец от него утром уже приходил. О встрече договорено.

— Еще один разведчик? — спроси я, вытирая со лба пот. — Только что приезжал какой-то хан с предложением оставить Сибир, чтоб нас Кучум взял тепленькими в чистом поле. Стоит ли терять на них время и выслушивать заковыристые предложения?

— Нет, тут что-то другое. Это человека мы знаем, он и раньше помогал в переговорах. Не все татары под Кучумом, и не все наши враги. Есть те, кому можно верить, кто если сказал, что не обманет — значит, не обманет. Не все наши такие! Он, конечно, чужой, но славится своей добротой и любовью к справедливости. А еще он умный и готовый идти на компромиссы. Он у татар в каком-то смысле вроде святого, хотя так говорить неправильно.

Старейшина прибыл к полудню. Его сопровождали четверо всадников — двое молчаливых охранников с луками за спиной, молодой татарин, должно быть, писарь или советник, и еще один, совсем мальчишка, гонец.

Сам старик был в тяжёлой суконной чапане, с меховым воротом, на голове высокий тюбетей. Он держался прямо, хотя годы тянули спину вниз. Лицо его было изрезано морщинами, глаза — глубокие, чёрные, как сырая земля.

Мы встретили их у крепостных ворот. Ермак вышел сам, без помпы, только с Мещеряком и мной. Поприветствовали друг друга, и Ермак указал на большую избу, где проводились военные советы. Там уже поставили чай, нарезали хлеб, мясо, сушёные ягоды — всё, как полагается.