Книга Военный инженер Ермака. Книга 1, страница 116 – Михаил Воронцов

— Случаются и хорошие вести, — спокойно ответил старейшина. — Я был у Ермака. Мы говорили не как враги, а как люди, которые ищут мира. Я сказал ему, что поеду затем к тебе.

Хан промолчал и рукой указал на место перед собой. Юнус не спеша сел.

— Я передал ему предложение, — начал он. — Вот суть: пусть Искер останется за ним. Пусть станет второй столицей, на востоке. Ты уходишь южнее, делаешь свою ставку там. Пускай Русь идёт дальше, но с миром. Ты остаёшься ханом, как был. Не надо называть это присягой, если слово не по сердцу. Пусть будет договор. Ты посылаешь дары царю — и получаешь мир, торговлю, уважение. За мех, за пушнину можно получить то, чего у нас нет: железо, ткани, инструменты. Это будет выгодно всем. Ермак дает слово, что не будет вмешиваться в чужую жизнь. Никто не запретит молиться, как велит сердце.

Кучум долго молчал. В шатре слышно было, как потрескивает огонь в очаге.

— Интересно, — наконец сказал хан, чуть склонив голову. — Очень даже.

Он посмотрел в пол, затем на Юнуса.

— Я тоже устал. Ты прав. Кровь — она горяча, но в ней тонет и память, и разум. С удовольствием я бы торговал с Москвой. Пусть привозят своё железо и сукно. Нам не жаль соболя, если взамен мы получим спокойствие. Сибирь большая. Очень большая. Здесь всем хватит места. Пусть будет Ермак в Искере. Пусть даже называют его хозяином, но не рвут землю с корнем, не пытаются требовать от людей того, чего они не хотят.

Он улыбнулся искренне, даже как-то тепло. Люди давно не видели у него такой улыбки.

— Присягать… — повторил он. — Нет. Я не кланяюсь перед чужим богом. Но договор — это хорошо. Пусть будет договор. Дары — не проблема. У нас их больше, чем у них складов. Мир возможен. Почему бы и нет. Если мне будет оказано уважение, я готов на многое.

Юнус выдохнул. Он не позволил себе расслабиться, но в душе отступило напряжение, копившееся неделями. Всё было сказано. Всё принято. Он поклонился, встал, и ещё раз посмотрел в глаза Кучуму.

— Ты мудр, как и прежде, хан. Пусть наши дети и дети наших детей живут в мире, а не среди войны. Я передам твои слова. Клянусь, я сделаю все, чтобы на этой земле настало спокойствие.

— Да, — кивнул Кучум. — Люди будут благодарны тебе за то, что ты делаешь.

— Я передам Ермаку их немедленно, — ответил Юнус. — Нельзя терять времени. Я буду ехать всю ночь. Так, как ездил в молодые годы.

Он и Кучум вышли из шатра. Попрощавшись, Юнус забрался в седло и быстро уехал, сопровождаемый своими людьми.

Когда кони старейшины скрылись за холмом, Кучум все еще стоял, глядя ему вслед.

Затем он медленно поднял руку, и к нему подбежал один из телохранителей.

— Позови Салиха.

Через минуту к нему подошел советник — человек в темной одежде, с пустыми, ничего не выражающими глазами. Он казался будто неживым, настолько его лицо походило на неподвижную маску.

Кучум не смотрел на него, погруженный в свои мысли. Они были явно печальными. Судя по всему, хан принял какое-то важное решение, но оно далось ему очень нелегко.

— Ты знаешь, что делать.

Советник ничего не ответил. Лишь слегка склонил голову и быстро скрылся в темноте.

* * *

* * *

…Юнус-бий ехал медленно. Ночь стала слишком темной для быстрой езды. Мрак был густой, как остывшая смола, только редкие звёзды слабо проглядывали через прорехи в тучах. За предыдущие дни день он и его люди одолели несчитанное число верст — путь в Кашлык, затем к Кучуму, затем обратно в Кашлык отнял все силы. Но Юнус спешил. Чем быстрее на этой земле установится мир, тем лучше.