Книга Военный инженер Ермака. Книга 1, страница 68 – Михаил Воронцов

— Ура-га!!! Ааааа!

Луки отложены, сабли вытащены из ножен. До баррикад — две сотни шагов. Я и Черкас глянули из-за баррикад, чтобы поведение охраны казалось правдоподобным. Черкас даже выстрелил из пищали в кого-то и попал. Татары ответили криком с удвоенной силой.

Человеческая волна накатывала на нас. Полторы сотни шагов, сто, семьдесят, пятьдесят…

И тут ударили пушки. Почти одновременно. Грохот безумный. Я даже подумал, что все взорвались при выстреле. Нет, наоборот! Все целы! И все артиллеристы живёхоньки!

Яростный крик нападавших татар сменился воплем ужаса и боли.

Пространство перед баррикадой вмиг стало усеяно окровавленными телами. Картечь пощады не знала. Некоторые были еще живы — железо, камни и осколки черепицы прошли по ногам, но их час настал. Казаки Черкаса, высовываясь из-за баррикады, хладнокровно и неспешно добивали раненых — только тех, кто пытался схватиться за лук. Для других, с целью экономии пороха, была приготовлена смерть от холодного оружия.

В лес побежало всего несколько человек, да и те до него не добрались, сраженные пулями в спину.

Все кончено. Все, хотя выстрелы еще гремели.

План сработал. Нелепые деревянные орудия, наспех сооруженные падающими от усталости плотниками, сделали то, что от них требовалось.

Несколько раненых пытались уползти, но были убиты.

Казаки перемахнули через баррикаду, вытащили сабли и пошли высматривать живых. Таковы жестокие законы войны. Пленных Черкас брать не собирался.

Я пошел с ними, хотя помогать казакам выполнять их работу не хотел. И даже думать об этом.

В лесу прогремел выстрел. Часть казаков бросилась туда, но из-за деревьев вышел улыбающийся разведчик Лиходеева. Из дула его пищали вился дымок.

— Все хорошо, — весело сказал он. — Один не пошел на штурм, решил убежать… но у него ничего не вышло!

Сражение заняло пару минут. Нет, даже не так — один миг, во время которого стреляли пушки. Но сколь трудов ушло на подготовку…

Оглядывая окровавленное поле боя, я заметил татарина, выглядевшего богаче остальных. Его лицо было окровавлено, он лежал, запрокинув голову — очевидно, картечь убила его мгновенно. Не начальник ли отряда, подумал я, и пошел к нему, чтобы обыскать. Может, у него есть карта или еще что-то полезное нам.

До него оставался десяток шагов, когда он вдруг резко повернулся и направил на меня пистолет.

Все произошло как в замедленном кино. Я даже не успел выругаться — просто инстинкт сработал. Двинулся в сторону, и пуля просвистела мимо головы. Пистолет не фитильный, вот это да, пронеслось у меня в голове.

Татарин, охрипшим от боли голосом, вскрикнул и рванулся на меня с саблей. Я тоже уже выхватывал свою. Лицо загорелось огнем, но движения были четкими. Мы встретились лезвиями на полушаге — мой удар оказался быстрее. Сабля вошла в бок между рёбер, и враг рухнул, выронив оружие.

Я стоял, тяжело дыша, ощущая, как сабля в руке медленно тяжелеет. Сердце стучало, как молот по наковальне. Кровь из раны на левом боку татарина медленно растекалась по земле. Казалось, тишина вокруг стала гуще.

Первым ко мне подбежал Черкас. За ним — еще двое казаков с саблями.

— Живой⁈ — спросил Черкас, окинув меня взглядом.

— Цел, — кивнул я, осознав, насколько опасной была ситуация. — Но он выстрелил и почти попал.