Книга Военный инженер Ермака. Книга 2, страница 62 – Михаил Воронцов

Мурза Карачи вошёл, поклонился. Он двигался уверенно, но без спешки.

— Повелитель, — начал он, выпрямившись. — Я снова думал о том, что случилось в Искере.

Кучум открыл один глаз.

— И что же ты надумал?

— Ермак заставил нас уйти с помощью огня. Горящая смесь сожгла многих наших воинов, заставив остальных бежать. Но я спрашиваю себя — почему мы сами не можем использовать огонь против них?

Хан полностью открыл глаза, сел прямее.

— Продолжай.

Карачи подошёл ближе, присел на корточки у края ковра.

— У Искера стоят рогатины — заострённые брёвна, вкопанные под углом. За ними — деревянные стены. Всё это дерево, повелитель. Сухое дерево. Что, если мы соберём вязанки хвороста, пропитаем их смолой, жиром? Баранье сало, медвежий жир — всё, что горит. Наши воины подбегут к рогатинам, бросят горящие вязанки и отступят. Огонь сделает для нас то, что не смогли сделать наши сабли.

— Стены Искера обмазаны глиной, — возразил Кучум. — Ермак не дурак. Он велел закрыть всю стену толстым слоем глины из реки.

Карачи кивнул.

— Да, повелитель. Но глина защищает только от быстрого огня. Если он будет гореть долго и жарко, глина высохнет, потрескается, осыплется. А под ней — дерево. Нужно просто больше хвороста, больше жира. Намного больше.

— Сколько?

— Каждый воин понесёт по две вязанки. Тысяча воинов — две тысячи вязанок. Этого хватит, чтобы возвести огненную стену вокруг всего города. Казаки ничего не смогут сделать, только ждать. А мы будем подносить всё больше хвороста.

Кучум встал, прошёл по шатру. Его шаги были бесшумны на толстых коврах.

— Где взять столько смолы?

— Ее полно в лесах. Наши люди соберут. На это уйдёт время, но зима ещё не скоро кончится. У нас есть время подготовиться.

— А жир?

— Забьём часть скота. Лучше потерять скот, чем воинов. Его надо немного, только чтобы растопить огонь. Но можно обойтись и без него.

Хан остановился у входа, откинул полог. Холодный воздух ворвался в шатёр, заставив пламя светильников заколебаться.

— Казаки могут стрелять в тех, кто понесёт вязанки.

— Возможно, — ответил Карачи. — Но их пищали бьют медленно. Одним залпом всех не убьют. Пока перезаряжают — наши успеют сбежать, бросив груз. Ночью им будет совсем трудно целиться. А наши лучники будут прикрывать носильщиков огня. К тому же, у Ермака почти не осталось пороха.

Кучум повернулся к мурзе:

— Ты говоришь об этом так, будто уже всё решил.

— Я много думал, повелитель. Казаки смеялись над нами, когда мы бежали от их огня. Пусть теперь они сами познают, что такое быть окружённым пламенем.

Хан вернулся к подушкам, но не сел.

— Ты умный, Карачи. Надо будет подумать над твоим предложением. Что ещё?

— Пока город будет гореть, пока казаки будут сражаться с огнём, мы ударим с другой стороны. С реки. Они не смогут защитить все стены сразу. Часть людей будет тушить пожар, часть — отбиваться. Их силы разделятся.

Кучум молчал. В шатре было слышно только потрескивание угля в жаровнях.

— Сколько людей ты потеряешь при таком плане? — спросил он наконец.

— Меньше, чем при прямом штурме. Огонь — наш союзник, а не враг. Мы не полезем на стены под градом пуль. Мы заставим казаков самим оставить их.

— А если они придумают, как защититься?

Карачи пожал плечами.

— Тогда сделаем что-то ещё. Но сидеть и ждать — значит дать им время укрепиться ещё больше. Они уже строят новые башни, копают рвы. Чем дольше мы ждём, тем труднее будет их выбить.