Книга Военный инженер Ермака. Книга 2, страница 64 – Михаил Воронцов

Утром она вставала раньше. Я просыпался от звука, когда она раздувает угли в печи, подкладывая дрова. Потом грела воду, и мы умывались из одного таза. Простые вещи, но после месяцев казарменного быта они казались чудом.

— Рубаху чистую надень, — говорила она, протягивая мне выстиранную и высушенную. — Это я заберу, постираю.

Простая человеческая забота — то, чего мне так не хватало.

Однажды вечером пришёл Никита Грамотей. Сел на лавку, стал рассказывать новости. Даша налила ему травяного отвара, поставила хлеб. Он поблагодарил, смущённо улыбнувшись:

— Хорошо у вас. Как дома.

— Так и есть дом, — ответила Даша.

И правда — дом. Впервые за долгое время у меня появился настоящий дом. Не временное пристанище, не казарма, не угол в чужой избе. Дом, где меня ждут, где есть тепло не только от печи.

Даша научила меня заваривать травы. Показала, какие от усталости, какие от головной боли, какие просто для вкуса.

— Это иван-чай, — объяснила она, перебирая сушёные листья. — А это мята, душица. Смешаешь — получится вкусно и полезно.

Я пробовал заваривать сам, но у неё всегда получалось лучше. Может, дело в пропорциях, а может, в том, что она делала это с душой.

* * *

Вечером, когда солнце уже клонилось к закату и длинные тени степных шатров легли на землю, невдалеке от лагере Кучума поднялась суета. Мурза Карачи руководил странным процессом — установкой в землю толстых бревен. Строй заостренных рогатин уже был готов и торчал неподалеку.

Хан Кучум расположился метрах в ста на ковре и наблюдал за происходящим с непроницаемым выражением лица.

— Сейчас посмотрим, что получится, — сказал Карачи, разглядывая будущую «стену». — Ермак держит город, и у нас не только сабли да стрелы должны быть. Подожжём его стены, как в старые времена палили остроги русских.

Бревна вбили в землю на глубину почти в метр, поставив их вплотную, как венцы настоящей крепостной стены, и промазали глиной. Глину привезли из ближайшей ямы — серую, вязкую, и она быстро подсохла на вечернем ветру. Получилась грубая, но правдоподобная имитация участка Искера — около десяти метров в длину и три человеческих роста в высоту.

— Вот и город, — ухмыльнулся он и скомандовал воинам:

— Смотрите, не загоритесь сами!

Затем махнул рукой и пришел к Кучуму.

Подошли двое, неся багры с загнутыми крюками, и под прикрики старшего начали соскребать глину с нижней части «стены». Глина держалась крепко, и воинам приходилось лупить багром, чтобы отбить куски. Сухие хлопья падали на землю, обнажая тёмное дерево.

— Вот так и под Ермаком делать будем, — пояснил Карачи хану, наблюдая, как образуется тёмная полоса высотой в полметра вдоль всей линии. — Без этого глиняная кожа не даст пламени взяться.

Когда нижний венец оказался чистым, подвезли вязанки хвороста. Они были туго перевязаны лыком и пропитаны смолой, которую добыли, расплавив её в котле над костром. Рядом уже кипел второй котёл — в нём варилась густая, тягучая смесь смолы и жира, которая должна гореть еще сильнее, а воины перемешивали её деревянными лопатами.

По команде хворост начали укладывать у подножия стены. Сначала — сухие фашины и берестяные свёртки, потом поверх — толстые чурки, облитые смолой. Один из нукеров принёс длинный шест, на конце которого висел кожаный мешочек с ещё тёплой смоляной массой, и аккуратно вылил её прямо на стену. Смола стекала, заполняя щели между брёвен.