Книга Военный инженер Ермака. Книга 3, страница 23 – Михаил Воронцов

— Я понимаю вашу боль, — громко сказал он. — И разделяю ваш гнев. Якуб-бек подвёл меня, подвёл всех нас. Его совет оказался ядом, его обещания — ложью. Я, хан Кучум, признаю это перед всеми.

Он встал, опираясь на посох, и выпрямился во весь рост — снова напоминая воина, который когда-то покорил эти земли.

— Сагидулла, положи пояс сына на землю передо мной.

Старик повиновался.

Кучум продолжил:

— По законам наших предков род имеет право на кровную месть. Вы потеряли двадцать три воина. Это тяжёлая потеря, и она требует расплаты. Но Якуб-бек бежал. Этим он признал свою вину.

— Тогда пошли за ним погоню! — крикнул кто-то из толпы.

— Я уже сделал это, — отрезал хан. — И я дам вам то, что в моей власти. Всё имущество Якуб-бека, его юрты, его скот, его золото — теперь принадлежит вашему роду как плата за кровь. Его старший сын Мансур остался здесь. Он не виновен в глупости отца, но если вы потребуете…

Сагидулла поднял руку:

— Нет, о великий хан. Мы не палачи детей. Мальчик не виноват. Мы примем золото и скот, но это не вернёт кровь наших родичей.

— Чего же вы хотите? — спросил хан.

— Мы хотим справедливости, — ответил Сагидулла. — Если Якуб-бек сбежал, объяви его вне закона. Пусть все знают: он предатель и трус. И если он появится на наших землях — его жизнь принадлежит нам.

Кучум кивнул:

— Да будет так. Якуб-бек объявляется вне закона. Его имя будет проклято, его род опозорен. Любой воин имеет право убить его без суда. Это моё слово.

Толпа гулко одобрила. Но Сагидулла не отступил:

— Есть ещё кое-что. Мы требуем, чтобы впредь решения о войне и мире принимались открыто, на совете старших родов. Никогда больше гордыня одного человека не должна стоить жизни многим.

Советники Кучума напряглись — это звучало как ограничение власти. Это был уже вызов.

Карачи-мурза склонился к хану:

— Повелитель, это может укрепить тебя. Пусть роды разделят с тобой ответственность. Мы всегда сможем сделать так, что будет принято то решение, которое нам нужно. А потом все вернется назад, и ты будешь править единолично.

Кучум долго молчал, глядя на пояс у своих ног. Наконец сказал:

— Я стар. Я видел, как рушатся царства из-за гордыни правителей. Пусть будет совет родов. Но последнее слово остаётся за мной.

Сагидулла поклонился:

— Мы согласны, о хан. Ты мудр и справедлив.

Он перевязал себя окровавленным поясом.

— Я буду носить его, пока Якуб-бек не ответит за смерть моего сына.

Напряжение спало, но не исчезло.

Затем Тагрулы ушли, и Кучум обратился к советникам:

— Пусть это будет уроком. Я могу простить ошибку, но не прощу трусости. Якуб-бек предал нас дважды: дурным советом и бегством. Помните это.

Он ушёл в юрту. Карачи остался сидеть, глядя на кровавые пятна на траве.

— Каждая ошибка стоит нам сил, — пробормотал он. — А сил остаётся всё меньше.

Тимур-мурза, проходя мимо, услышал:

— Что ты сказал, Карачи?

— Ничего важного, — ответил советник. — Думаю лишь о том, что зима будет долгой, но весной Искер вернется под власть великого хана Кучума.

— Ты прав, Карачи! — согласился Тимур-мурза. — Так и случится!

Он ушел, но Карачи еще долго смотрел ему вслед. На его губах играла легкая улыбка.

А потом она вдруг превратилась в гримасу злобы и хитрости.

Но только на мгновение. Совсем короткое. Никто ничего не успел заметить.