Книга Военный инженер Ермака. Книга 3, страница 20 – Михаил Воронцов

— Ничего, — упрямо мотнул головой Кум-Яхор. — Отпусти — уйду к своим.

— А потом начнёшь болтать, какие казаки подлецы? — фыркнул Мещеряк. — Нет уж, пойдём разбираться вместе с твоими.

Шаман ничего не ответил.

— Связать, — велел Ермак. — Готовить струги. Плывём немедленно.

Через час два струга отчалили от берега. В первом — Ермак, я, Мещеряк, Лиходеев, Алып и связанный Кум-Яхор и несколько казаков. Во втором — еще полтора десятка бойцов с арбалетами и пищалями.

Мы шли вверх по Иртышу, потом свернули в приток — речушку среди кедровых и лиственничных холмов. Кум-Яхор сидел на дне струга, глядя прямо перед собой, иногда бормотал что-то на своём языке — то ли молился, то ли проклинал нас.

— Далеко ещё? — спросил я у Алыпа.

— Нет, — ответил тот, не поднимая глаз.

Солнце стояло в зените, когда показалось стойбище. На холме стояли чумы, крытые шкурами и берестой. У входов торчали шесты с черепами зверей — обереги.

Не было видно ни одного человека.

— Странно, — сказал Ермак. — Очень странно. Но делать нечего

Мы высадились на берег, и тут из-за деревьев, как по мановению волшебной палочки, вышли вооружённые вогулы. Человек сто, не меньше. Стрелы смотрели нам в грудь. Взгляды вогулов не обещали ничего хорошего.

Из толпы вогулов вышел высокий седой мужчина. На его шее висело ожерелье из медвежьих клыков, в руке он держал посох с резьбой. Это был Торума-Пек, глава рода. Его лицо походило на выветренный утёс — суровое, бесстрастное.

Взгляд Торума-Пека скользнул по нашему отряду и остановился на связанном шамане, и его спокойствие сменилось гневом.

— Почему ты привёз нашего шамана в оковах? — спросил вождь по-русски ледяным голосом. — Кум-Яхор — голос духов нашего народа. Развяжи его немедленно.

Ермак не шелохнулся. Твердо глядя в глаза вогулу, он ответил:

— Шаман обвинён в предательстве. Он подвёл мой отряд под засаду Кучума. Двое моих людей ранены. Нам очень повезло, что что не погибли все. И твой соплеменник Алып едва не погиб от его коварства.

При упоминании Алыпа лицо Торума-Пека потемнело. Он перевёл взгляд на молодого вогула, и в его глазах мелькнуло недовольство.

— Кум-Яхор служит духам предков, — произнёс вождь, повышая голос, чтобы слышали все. — Духи не бывают предателями. Твои слова — оскорбление нашего рода. Развяжите его сейчас же!

Воздух сделался вязким от напряжения, казалось, хватит искры — и вспыхнет бойня. Причем мы едва ли что-то сможем сделать на открытой местности, когда врагов впятеро больше и они уже направили на тебя стрелы.

— Мы приехали не воевать, — Ермак шагнул вперёд, подняв руки в примирительном жесте. — Мы привезли правду. Пусть скажет Алып, сын твоего рода. Он был там и видел предательство своими глазами. Потом решишь, кто прав.

Торума-Пек посмотрел на Алыпа так, будто тот был для него чужаком, переступившим границу.

— Алып покинул род, чтобы служить чужакам. Его слово мало значит среди нашего народа.

— А если он говорит правду? — возразил Ермак, и голос его стал жёстче. — Если Кум-Яхор предал не только нас, но и ваш род? Ты готов рисковать жизнями своих людей? Чужак может оказаться ближе, чем предатель из своих.

В толпе вогулов пробежал шёпот. Некоторые переглянулись — слова атамана задели их.

Кум-Яхор, до этого молчавший, заговорил на своём языке. Голос его был громок и уверен. Я не понимал слов, но по лицам вогулов было ясно — он взывал к их верности, к традициям предков.