Книга Военный инженер Ермака. Книга 3, страница 36 – Михаил Воронцов

Кум-Яхор брёл сквозь чащу, цепляясь пальцами за шершавую кору. Его одежда, ещё утром бывшая священным облачением шамана, высохла у костра, но вид у нее был теперь жалкий, словно ее владелец побывал на том свете и вернулся обратно.

Впрочем, все почти так и случилось.

Татарские дозорные заметили его издали — трудно было не увидеть человека, который идет, не прячась. Двое воинов преградили путь, направив сабли ему в грудь.

— Мне нужно к хану, — прохрипел Кум-Яхор на татарском. — Скажите Кучуму: старый вогул принёс вести.

Воины переглянулись. Молодой по прежнему недоверчиво смотрел на шамана, но второй, постарше, всмотрелся в измождённое лицо и решил доложить о появлении близ лагеря постороннего.

— Жди здесь, — велел он и направился к ханскому шатру.

Кум-Яхор сел на поваленное дерево. Ему было холодно, но ещё сильнее жгло предательство родичей — он называл это именно так. Сорок зим он был голосом духов, вел охотников тайными тропами, лечил и провожал умерших. И всё рухнуло в один день.

Из шатра вышел воин и жестом подозвал его. Кум-Яхор поднялся, прошел за ним, и, откинув тяжёлый полог, шагнул внутрь.

В шатре было жарко от жаровен. На коврах полулежал хан Кучум. Справа от него сидел мурза Карачи — его хитрая улыбка хорошо виднелась в полутьме шатра.

Кучум окинул взглядом жалкую фигуру и усмехнулся.

— Вот как встречает татарский хан своих помощников, — сипло произнёс Кум-Яхор, тяжело опускаясь на колени. — Еще вчера я чудом не дал утащить себя существам нижнего мира, которые решили, что мне пора к ним.

— Ты сам выбрал свою судьбу, — спокойно ответил Кучум. — Ты умный человек, и знал, на какой риск идешь. Я не звал тебя, ты сам пришёл с вестями о казаках. Что случилось? Почему ты здесь?

Шаман поднял голову. Его глаза горели странным, почти безумным огнем.

— Ермак рассказал моему народу, что я сообщил тебе о движении казаков. В засаде на реке должен был погибнуть один из вогулов. Старейшины решили, что я нарушил закон предков, хотел привести одного из своих в руки смерти и предал нейтралитет. Они кинули меня в омут. Но духи воды не приняли меня. Я выплыл и пришёл сюда.

— Жестоки твои родичи, — заметил Карачи с тенью усмешки.

— Не жесточе ваших, — огрызнулся шаман.

Кучум задумчиво погладил бороду.

— Зачем ты пришёл? Что может дать хану изгнанный шаман? Я, конечно, тебя не брошу. Ты, если не захочешь куда-то уйти, можешь оставаться среди нас, у тебя будет вдоволь еды, и спать ты будешь в теплом шатре, на мягких шкурах. Я помню твою помощь. Но, судя по твоему лицу, ты хочешь чего-то другого. В твоих глазах горит пламя мести. Не так ли?

Кум-Яхор выпрямился. В этот миг в нём снова проступил тот самый человек, что некогда внушал уважение и страх.

— Я знаю свой народ, — сказал он твёрдо. — Знаю, как думают вогулы, чего боятся, во что верят. Я знаю каждую тропу, каждое святое место, каждого духа-хозяина.

— Вогулы держат нейтралитет, — перебил Карачи. — Какая от них польза?

— А если они перестанут быть нейтральными? — в голосе шамана зазвенели хищные нотки. — Если возненавидят казаков настолько, что сами начнут охотиться на них?

Кучум подался вперёд. Карачи удивленно поднял брови.

— Продолжай, — велел хан.

— Ермак не трогает мирных без нужды, — возразил мурза. — За что вогулы будут ему мстить?