Книга Военный инженер Ермака. Книга 3, страница 52 – Михаил Воронцов

Мещеряк покачал головой:

— Кто к ним пойдёт разговаривать, того и убьют. Не станут слушать. Когда что-то такое случается, вогулы становятся сумасшедшими.

— Нет, будем пробовать, — упрямо повторил Ермак. — Воевать и с татарами, и с вогулами — чересчур. Нас четыреста, а врагов тысячи и тысячи. Кучум только этого и ждёт.

Затем он выпрямился и сказал:

— Я поеду к ним сам.

В избе поднялся гвалт. Кто-то кричал, что это безумие, кто-то — что атаман не должен рисковать.

— Я с тобой, — сказал я. — Мне кажется, они будут меня слушать.

— Хорошо, — кивнул Ермак. — Возьмём струг, переводчика, десяток надёжных казаков. Подарки захватим — железо, ножи, топоры. Пусть видят, что пришли для мира. Алып будет посредником.

Иван Гроза вскочил снова, лицо пылало:

— Стыдно! Это слабость! Мы победители, а к дикарям на поклон пойдём!

Ермак развернулся к нему так резко, что тот попятился. Атаман рявкнул, и в избе задрожали стёкла:

— Не говори так! Нельзя из-за глупости людей терять. И убивать нельзя тех, кого обманули. Грех это.

Гроза сел, опустив голову.

…Скоро мы отплыли к вогулам. Туда же, где были, когда везли шамана на суд. Струг покачивался на волнах Иртыша, солнце едва пробивалось сквозь тучи. Со мной были Ермак, Алып, переводчик Ефим и десяток казаков. В струге лежали подарки — железные котлы, топоры, ножи. Для вогулов они будут очень полезны, ну и символично все будет выглядеть. Показывать, что мы войны не хотим.

— Смотрите! — крикнул один из казаков.

Я поднял голову и почувствовал, как сжалось сердце. Навстречу нам двигалась целая флотилия — десятки узких вогульских лодок, выдолбленных из цельных стволов. В каждой сидело по три-четыре воина, вооруженных до зубов и с ненавистью смотрящих на нас. Свет блестел на наконечниках стрел и копий. Лица воинов были раскрашены чёрной и красной краской — цветами войны и крови.

— Остановиться! — приказал Ермак.

Мы бросили якорь, а вогульские лодки развернулись полукругом, сходясь, как волки, берущие добычу в кольцо.

— Максим, Алып, Ефим — со мной в лодку, — скомандовал атаман. — Остальным стоять здесь. Без приказа не стрелять!

Мы перебрались в небольшой челн, привязанный к стругу. Грести пришлось Ефиму. Навстречу нам отделилась богато украшенная лодка. В ней сидел Торум-Пек, вождь местных родов. Я видел его раньше, когда мы привозили вогулам шамана-предателя. Его лицо сейчас было темнее грозовой тучи.

Лодки сошлись борт к борту. Мгновение все молчали, глядя друг на друга. Первым заговорил Торум-Пек, и хотя я не понимал вогульскую речь, ярость в его голосе перевода не требовала.

— Он говорит, — начал Ефим печальным голосом, — что русские осквернили священную рощу. Сожгли древние деревья, где живут духи предков. Убили одного из тех, кто охранял рощу, и ранили его сына. За это все русские будут убиты. Им не будет прощения.

Ермак выпрямился.

— Скажи ему, что мои люди этого не делали, — твёрдо произнёс он. — Никто прошлой ночью Кашлык не покидал. Стража стояла на стенах. Нам незачем так поступать. Вогулы — наши друзья. Нас хотят стравить, подставить мой отряд. Это дело рук Кучума, его людей. Больше некому.

Пока Ефим переводил, я разглядывал вогулов в ближайших лодках. Молодые воины с горящими глазами — по первому знаку вождя готовы обратить нас в решето своими стрелами.