Книга Военный инженер Ермака. Книга 4, страница 51 – Михаил Воронцов

Я обнял её, прижал к себе. Чувствовал, как она дрожит — то ли от холода, то ли от переживаний.

— Ты меня не потеряешь, — прошептал я ей в волосы. — Обещаю тебе. Я не изменял тебе и не собираюсь. Ни с Айне, ни с какой-то другой женщиной. Ты — моя жена, пусть и без венца. Ты — мой друг, моя опора. Без тебя я бы здесь давно сошёл с ума или погиб.

Она обняла меня в ответ, но я чувствовал — осадок остался. Та трещинка недоверия, которая появилась между нами в этот вечер, никуда не делась. И я знал, что Даша права в своих подозрениях — не насчёт меня, а насчёт Айне. Девушка действительно испытывала ко мне чувства, выходящие за рамки простой благодарности. Я видел это в её глазах, в том, как она краснела, когда я обращался к ней, как старалась оказаться рядом во время каких-то общих мероприятий.

Что с этим делать — я не знал. Прямо поговорить с Айне? Но о чём? «Пожалуйста, перестань на меня так смотреть, моя жена ревнует»? Это было бы глупо. Избегать её? Но остяки теперь жили рядом, и полностью прекратить общение было невозможно — это вызвало бы вопросы и у казаков, и у самих остяков.

Оставалось надеяться, что со временем всё само собой уладится. Что Айне найдёт себе жениха среди своих или среди наших, что Даша убедится в моей верности, что эта странная, тягостная ситуация разрешится сама собой.

Но внутри я понимал — так просто ничего не решается. Особенно здесь, в Сибири, где каждое чувство обострено до предела одиночеством, холодом и постоянной близостью смерти. Где люди цепляются друг за друга как за последнюю надежду на тепло в этом ледяном краю.

Той ночью мы с Дашей лежали рядом под меховой шкурой, и я чувствовал, что она не спит. Лежит с открытыми глазами, думает о чём-то своём. И я не спал, размышляя о том, как странно всё устроено — спасаешь людей от смерти, делаешь доброе дело, а в итоге получаешь новые проблемы. Хотя, может быть, это и есть настоящая жизнь — сложная, запутанная, где нет однозначно правильных решений, где каждый поступок тянет за собой целую цепочку последствий, которые невозможно предугадать заранее.

За стеной выл ветер, где-то далеко ухала сова, и мне казалось, что вся эта бескрайняя сибирская ночь давит на нашу маленькую избушку, пытаясь раздавить её, стереть с лица земли вместе со всеми нашими мелкими человеческими проблемами и переживаниями.

… — Будем делать пищаль, — сказал я Макару и другим кузнецам. — Да не простую. Длинную. С нарезами, чтоб пуля летела точнее и дальше. Гораздо точнее и дальше, чем у наших. Работы будет — немеряно.

— Если такую можно сделать, значит, будет, — осторожно ответил Макар. — Работы мы не боимся. Чего ее бояться, если все равно делать придется.

Я начертил углем на бумаге схему будущего ствола.

— Што за хитрость такая, Максим? — спросил один из помощников, почесывая бороду. — Пищаль как пищаль, токмо длиннее и с царапинами внутри?

— Не просто длиннее, — ответил я, стараясь говорить на понятном им языке. — А внутри не царапины, особые борозды сделаем, винтом закрученные. Пуля крутиться будет и дальше лететь, точнее бить.

…Начали мы с подготовки железа. Решили делать В Кашлыке нашлось несколько трофейных сабель. Для первого раза так будет надежней. Я проверил каждую на изгиб и звон. Хороший металл звенит чисто, плохой — глухо отзывается.