Книга Военный инженер Ермака. Книга 4, страница 52 – Михаил Воронцов

Горн разожгли на березовых углях — они дают ровный жар. Пока помощники качали мехи, я еще раз осмотрел дорн — железный стержень, вокруг которого предстояло свернуть будущий ствол. Выточить идеально ровный пруток длиной в полтора аршина оказалось первой серьезной проблемой. Пришлось несколько дней обтачивать заготовку, проверяя ровность натянутой бечевой.

Когда полосы раскалились до вишневого цвета, началось самое сложное. Работали вчетвером. Я держал клещами начало полосы, Семен направлял середину, Митька придерживал конец, а Архип орудовал молотом — мы начали оборачивать раскаленное железо вокруг дорна. Первая попытка провалилась — полоса треснула на изгибе. Вторая легла неровно. Только на третий раз, когда я догадался предварительно прогреть дорн, чтобы металл не остывал слишком быстро при контакте, получилось свернуть ровную спираль.

— Вот теперь самое важное, — сказал я, вытирая пот со лба. — Шов сварить надо так, чтобы ни трещинки не осталось. Иначе при выстреле разорвет.

Следующие два дня мы проковывали заготовку. Нагревали в горне до белого каления, потом дружно били молотами, поворачивая трубку после каждого удара. Искры летели во все стороны, руки немели от ударов, но останавливаться было нельзя — остынет металл, и шов не сварится. Использовали один интересный способ — посыпать шов толченым стеклом перед проковкой. Стекло плавится и вытягивает окалину, делая сварку чище.

К вечеру второго дня проковки мои ладони покрылись мозолями даже через рукавицы, спина ныла невыносимо, но трубка начала приобретать форму. Шов стал почти незаметным, металл звенел при постукивании ровно и чисто.

Извлечение дорна оказалось отдельным приключением. Остывая, металл сжался и намертво зажал стержень внутри. Пробовали выбить — безуспешно. Тогда я вспомнил школьные уроки физики. Велел Митьке принести большой чан, наполнить снегом и поставить на огонь. Когда вода закипела, опустили туда конец ствола с дорном. Железо расширилось от нагрева, и после нескольких ударов деревянной колотушкой дорн удалось вытащить.

Заглянув внутрь ствола, я невольно выругался. Канал был кривым, шероховатым, с наплывами металла в местах сварки. Предстояла самая кропотливая работа — расточка и выравнивание.

Сначала попробовали действовать по старинке — длинным зубилом выбивать неровности. После часа такой работы продвинулись всего на два вершка, да и те получились с задирами. Тогда я решил сделать примитивный расточный инструмент. Взял железный прут потоньше дорна, на конце выковал подобие сверла с тремя режущими гранями. К другому концу приделал поперечную рукоять.

— Теперь слушайте внимательно, — обратился я к помощникам. — Ствол закрепим между двумя столбами. Семен с Митькой будут вращать его медленно и равномерно. Я буду подавать сверло внутрь, а Архип льет масло, чтобы стружка выходила.

Оборудовали рабочее место в углу кузницы. Вкопали два крепких столба с вырезами для ствола, смазали места опоры жиром. Первый проход сверла шел мучительно медленно. Приходилось останавливаться каждые несколько минут, вытаскивать инструмент и очищать от стружки. Руки затекали от однообразного вращения, но останавливаться было нельзя — неравномерная расточка испортила бы всю работу.

К концу первого дня расточки прошли треть ствола. На второй день дело пошло быстрее — приноровились, да и металл в середине ствола оказался мягче. Но тут возникла новая проблема — сверло начало уводить в сторону. Пришлось делать направляющую втулку из твердого дерева, которую вставляли в уже расточенную часть.