Книга Военный инженер Ермака. Книга 5, страница 35 – Михаил Воронцов

— Хана ранили! Хан повержен! — закричали телохранители, бросаясь к телу властителя. Нукеры подхватили обмякшее тело Кучума. Другие кинулись к Карачи, но мурза уже не дышал — пуля попала точно в сердце.

Весть разлетелась по татарскому войску быстрее степного пожара.

— Хан пал! Карачи убит! — эти слова передавались от одного воина к другому, искажаясь и обрастая страшными подробностями. Для татарских воинов это было не просто ранение военачальника — это был знак свыше, дурное предзнаменование. Если сам хан, помазанник Аллаха, повержен неверными — значит, небеса отвернулись от правоверных.

Ряды осаждающих дрогнули, затем начали рассыпаться. Воины, ещё мгновение назад готовые идти на приступ Кашлыка, теперь в ужасе пятились назад.

— Аллах отвратил свой лик! — кричали они, бросая осадные лестницы и щиты.

В лагере воцарился полный хаос. Кто-то вопил, что хана убили русские колдуны заговорёнными пулями; другие клялись, что своими глазами видели, как душа Карачи вылетела из тела белой птицей; третьи призывали мулл начать молитву за упокой. Знамёна с полумесяцем опустились к земле, словно поникшие от горя. Барабаны, ещё недавно гремевшие боевым ритмом, смолкли. Вместо них теперь звучали только крики ужаса и причитания.

Татарское войско откатывалось от стен Кашлыка подобно отливу. Воины бежали, толкая друг друга, роняя оружие. Некоторые мурзы пытались остановить бегущих, но их голоса тонули в общем гаме. Осада, казавшаяся почти выигранной, в одночасье превратилась в беспорядочное бегство.

Телохранители внесли бездыханное тело хана в его большой походный шатёр. Находящегося без сознания Кучума бережно положили на драгоценные бухарские ковры, устилавшие пол. Рядом опустили тело Карачи, но мурза был уже мёртв — его лицо застыло в выражении удивления, словно он не успел понять, что с ним произошло.

Внутри шатра закипела лихорадочная деятельность. Старший лекарь-табиб острым ножом разрезал окровавленный халат хана, обнажая рану. Пуля вошла справа в грудь. Второй лекарь готовил снадобья — растирал в ступке травы, смешивал их с кумысом и мёдом. Муллы склонились над телом властителя, нараспев читая суры из Корана. Один из них окуривал шатёр травами, надеясь отогнать злых духов.

— Дышит… ещё дышит, — прошептал табиб, приложив ухо к груди хана. Дыхание было едва различимым, прерывистым, но оно было. Лекарь осторожно влил в приоткрытый рот Кучума настой из целебных трав, массируя горло, чтобы заставить проглотить.

В шатре собралось уже больше двадцати человек. Четверо телохранителей-нукеров встали у входа, скрестив сабли. Трое старших мулл не прекращали молитвы. Несколько мурз среднего ранга топтались поодаль, не решаясь подойти ближе. Двое табибов склонились над раненым. Слуги суетились, принося горячую воду, чистые ткани, новые снадобья.

Воздух в шатре стал тяжёлым, душным. Пахло кровью. К этому примешивался запах топлёного жира от множества свечей, дым ладана, острый аромат лекарственных трав. От жары и духоты у многих кружилась голова.

Полог шатра откинулся, и внутрь вошёл мурза Кутугай — седобородый воин, один из старейших сподвижников хана. За ним следовали двое его телохранителей. Следом появился молодой мурза Саид-Яр, потом Ураз со своей свитой. Каждый из знатных татар приводил с собой одного-двух воинов. Шатёр наполнялся людьми, становилось всё теснее.