Книга Военный инженер Ермака. Книга 5, страница 51 – Михаил Воронцов

Я боялся, что могут утащить, но те дисциплинированно оставались в нескольких шагах от сокровищ.

Как нам повезло, что солнце выглянуло! Подарки блестят, переливаются, увеличивают желание местных попросить духов подвинуться.

Прошел час, может больше. Солнце уже клонилось к западу, когда из чума вышли старейшины. Торум-Пек выглядел усталым, но решительным.

— Духов уйдут на другое место, — объявил он. — Ближе к нам. Будут охранять нас здесь. Часть ваших подарков будет передана им.

Ермак, тоже сделал строгую рожу и не высказывая радости, ответил:

— Договорились.

Торум-Пек велел принести чашу с каким-то питьем. Пахло кисло и остро. Вождь отпил, передал Ермаку. Тот не дрогнул, сделал большой глоток. Потом чашу передали мне — пришлось пить. Обожгло горло, в глазах потемнело, но я выстоял. По молодости в студенческих общагах и не такое приходилось глотать.

— Завтра на рассвете выступаем, — сказал Торум-Пек. — Пойдем на место и проведем ритуал.

Ночевали мы в стороне от селения, выставив караул. Нас никто не потревожил, только собаки иногда лаяли. На рассвете уже были готовы. К нам присоединились три лодки вогулов — в них сидели шаманы, несколько старейшин и воинов для охраны.

Путь до места слияния рек был недолог. Когда причалили, шаманы первыми сошли на берег. Старший — тот самый белобородый — обошел место, что-то бормоча и разбрасывая какой-то порошок из кожаного мешочка.

Потом началось самое интересное. Шаманы расставили по кругу деревянные идолов, которые привезли с собой — грубо вырезанные фигуры с огромными глазами и ртами. Между идолами протянули веревки с привязанными перьями, костями, какими-то засушенными штуками, похожими на лапы животных.

Развели костер в центре круга. Белобородый шаман достал бубен и начал медленный ритм. Двое других подхватили — звук был низкий, вибрирующий, проникающий куда-то под кожу. Потом запели — горловое пение, в котором слышались то завывание ветра, то плеск воды, то крики птиц, то вообще невесть что.

Торум-Пек и старейшины стояли за кругом, мы с казаками — еще дальше. Никто не разговаривал, даже обычно болтливый Ефим молчал, мрачно глядя на происходящее.

Шаманы начали танцевать вокруг костра. Движения были медленные, тягучие, будто они двигались под водой. Белобородый что-то бросил в огонь — взметнулся столб зеленого дыма, запахло чем-то сладковатым и дурманящим.

Танец ускорялся. Теперь шаманы прыгали, кружились, их одежды развевались. Бубны гремели все громче. Один из шаманов — самый молодой — вдруг упал на землю и начал корчиться, выкрикивая что-то на незнакомом языке. Не на вогульском — Ефим покачал головой, показывая, что не понимает.

Белобородый подошел к упавшему, положил руку ему на лоб. Тот затих, потом медленно встал. Глаза у него были пустые, будто смотрел куда-то сквозь мир.

— Духи говорят, — прошептал Алып рядом со мной. — Соглашаются уйти.

Шаманы достали специальные мешки из белой кожи. Каждый набрал земли с разных мест священного участка — из-под старой лиственницы, с берега, где вода подмывала корни, из ложбины, где весной скапливалась талая вода. Землю ссыпали в котел, туда же добавили воды из места слияния рек.

Белобородый размешал все это посохом, что-то нашептывая. Потом накрыл котел расписной тканью и поднял над головой.