Книга Военный инженер Ермака. Книга 5, страница 52 – Михаил Воронцов

— Теперь новое место, — объявил Торум-Пек.

Мы сели в лодки и поплыли обратно, пока не остановились у небольшой рощи недалеко от поселения вогулов. Место было красивое — березы и лиственницы росли полукругом, создавая естественную защиту от ветра.

Здесь ритуал повторился, но в обратном порядке. Сначала расставили идолов, потом шаманы обошли место, разбрызгивая воду из котла. Землю разделили на три части — одну зарыли под большой березой, другую высыпали в воду, третью развеяли по ветру.

Белобородый воткнул свой посох в землю и громко выкрикнул что-то. Остальные шаманы ударили в бубны три раза, и все стихло.

— Готово, — сказал Торум-Пек. — Духи переселены. Старое место больше не священное.

Ермак кивнул:

— Отлично.

На обратном пути все молчали. Только когда вогулы вернулись к своему селению, а мы продолжили путь к Кашлыку, языки развязались.

— Странные они, эти вогулы, — проворчал Кольцо, севший с нами в первый струг.

— Странные или нет, — философски заметил Ермак, — главное, что теперь порох свой будет. И свинец!

Я молчал, глядя на темнеющую воду. Дело сделано. Почувствовал, как меня немного отпускает напряжение. Наверное, не все понимали, что означает находка серы. А она означала то, что у нас появился шанс выжить.

Кашлык показался на закате — черные стены на фоне краснеющего неба. Стража на воротах обрадованно замахала руками, увидев нас.

Сразу в большой избе собрался уже наш «совет старейшин». Ермак рассказал о договоре с вогулами, и о том, что мы теперь и с порохом, и со свинцом, и даже с большими запасами соли.

— Завтра же начнем добывать, — решил Ермак. — Максим, возьмешь побольше людей — и туда. Сейчас это самое главное.

Я кивнул.

За окном уже совсем стемнело. Где-то ухала сова. Обычная ночь в Кашлыке, но я знал — после сегодняшнего дня многое изменится.

…Ранним утром мы отчалили от пристани Кашлыка на трех стругах. Я стоял на носу первого судна, вглядываясь в туманную дымку над Иртышом. Весенняя вода несла нас быстро, и гребцам приходилось лишь подправлять курс длинными веслами. Впереди ждала работа, от которой зависела судьба всей Сибири.

Солнце поднялось выше, когда мы причалили к пологому берегу. Четыре десятка казаков спрыгнули со стругов, неся в руках кирки, лопаты, ломы и плетеные корзины.

— Вот! — указал я на желтоватые камни. — Складывайте отдельно крупные куски и мелкую крошку. Все пойдет в дело.

Казаки принялись за работу споро. Били киркой по породе, выковыривали ломами целые пласты, просеивали осыпь через решета. Солнце палило немилосердно, пот заливал глаза, но никто не жаловался.

Некоторые куски были величиной с кулак, сплошь состоящие из сросшихся кубиков пирита. Такие особенно ценились.

— Максим, глянь-ка! — позвал меня молодой казак. Он держал в руках кусок породы размером с небольшой арбуз, весь пронизанный золотистыми жилами.

— Добро! Клади в отдельную корзину. Из такого чистого камня выход серы будет знатный.

Скоро первая партия корзин была полна. Я прикинул вес — каждая потянет на два пуда, не меньше.

Сам я присел в тени и принялся считать.

Если из пуда пирита получить хотя бы четверть пуда серы — а должно выйти и больше при правильном обжиге — то из сотни пудов породы будет двадцать пять пудов чистой серы. А для пороха на пуд серы нужно шесть пудов селитры и пуд угля. Значит, из двадцати пяти пудов серы можно намешать около двухсот пудов доброго пороха.