Книга Военный инженер Ермака. Книга 5, страница 55 – Михаил Воронцов

— Тише едешь — дальше будешь, — сказал я казакам. — Новые печи класть будем медленнее, но надежнее.

Исправили трещину, обмазали глиной, поставили сохнуть. Пока эта печь пусть отдыхает.

К концу недели у нас работало шесть печей. Режим отладили: загрузка утром, розжиг, сутки горения, сутки остывания, выгрузка и новая загрузка. Каждая печь давала несколько килограмм серы с загрузки.

Серу я велел очищать дополнительно. Растапливали в котлах с водой, процеживали через ткань — отделяли от золы и недогоревшего камня. Чистая сера застывала желтыми слитками.

— Максим, а почему она желтая? — спросил один молоденький казачок.

— Такова ее природа. В камне она связана с железом, а когда выгорает — становится чистой и совсем желтой.

Уголь жгли в ямах за острогом. Березовые поленья складывали плотно, засыпали землей, оставляя только маленькие отдушины. Дрова тлели без доступа воздуха, превращаясь в черный, звонкий уголь.

На десятый день я решил — пора мешать первую партию пороха. Собрал все составы в амбаре, велел никого не пускать.

— Шесть частей селитры, часть серы, часть угля, — приговаривал я, отмеряя деревянным ковшом. — И все в тончайший порошок истолочь надо.

Толкли в больших ступах, просеивали через шелковое сито. Потом смешивали, добавляя по капле воду с уксусом — так порох лучше схватывается.

Первую мешку в полпуда готового пороха я высыпал на холст, разровнял. Черный, с серым отливом порошок выглядел скромной пылью. Но…

— Давайте испытаем, — предложил я.

На стрельбище мы не пошли, отправились к пристани. Я отмерил заряд, засыпал, забил пыж, положил пулю. Казаки отошли на всякий случай.

— Ну, с Богом!

Поднес фитиль к запальному отверстию. Грохнуло так, что вокруг все вздрогнули. Пуля пробила толстую сосновую доску насквозь.

— Работает! — радостно закричали казаки.

Ермак прибежал на выстрел, посмотрел на дыру в доске. За ним примчались и сотники. Интересно стало!

— Стреляет! — довольно констатировал Ермак.

— Именно так! — ответил я.

Работа закипела с новой силой. К концу второй недели у нас было десять печей для обжига пирита. Казаки освоились с делом, работали споро, почти без моего присмотра. Серы получали по два пуда в день.

Я организовал три артели: одна, самая большая, добывала пирит на далеком берегу и привозила в Кашлык, вторая обжигала и очищала серу, третья мешала порох. Сам ходил между ними, проверял качество, давал указания.

Особенно тщательно следил за порохом. Малейшая неточность в пропорциях — и он либо не загорится, либо взорвется не вовремя. Каждую партию испытывал — сжигал щепотку на железном листе. Хороший порох сгорает быстро, с белым дымом, не оставляя нагара.

К исходу третьей недели в пороховом погребе лежало тридцать пудов готового пороха. Еще столько же серы ждало своей очереди. Селитры наварили пудов пятьдесят — хватит надолго.

Все в отряде воспрянули духом. Теперь есть, чем воевать. Арбалеты — хорошо, но, как показал недавний штурм Кашлыка, в новых условиях их недостаточно. Отказываться от метательного оружия мы не собираемся, но оно теперь будет лишь дополнять огнестрельное.

Наступила, черт побери, новая эра!

Я стоял над ямой, которую мы с казаками выкопали еще вчера в дальнем уголке Кашлыка. Земля здесь была глинистая, плотная — то, что нужно. Яму обмазали глиной изнутри, дали просохнуть. Теперь она напоминала огромный горшок без дна, вкопанный в землю.