Книга Военный инженер Ермака. Книга 5, страница 6 – Михаил Воронцов

У нас были заготовлены «подарки» для незваных подземных гостей. Небольшие корзинки, наполненные смесью трутовика, сухой хвои и навоза. Если поджечь и бросить в туннель, дым будет такой, что все живое оттуда выскочит или задохнется. В замкнутом пространстве подземного хода эта штука работала убийственно эффективно. Да и огнеметы наши оставались в рабочем состоянии. Главное — обнаружить подземный ход.

Дни тянулись в странном напряжении. Боевых действий почти не было, но покоя — тоже. Горшки со смолой прилетали по расписанию. Иногда татары запускали стрелы навесом, через стену. Те падали на улицы, втыкались в землю или крыши. Толку от такой работы лучников — никакого. Ни в кого не попадали, да и вероятность попасть была ничтожная. Город большой, людей на улицах мало, все по укрытиям сидели.

Это выглядело просто смешно. После того как мы справились с адским огнем от требушетов, обстрелы из луков казались детской забавой. Падает такая на землю и горит себе, пока не погаснет. Поджечь — не подожжет ничего. К тому же наши казаки уже стали настоящими мастерами тушения пожаров.

Я мысленно предложил Кучуму кинуть нам улей с пчелами. В Европе такое практиковали при осадах — пчелы злые, жалят всех подряд, вносят панику. Только пусть уж сразу с медом кидает, иначе нечестно. Пчел мы как-нибудь передавим, а мед пригодится. Сладкое хорошо помогает от стресса, а его у нас сейчас хватает.

…Хуже всего было то, что татары не давали спать. День и ночь из-за вала доносился шум — гудели рожки, били барабаны, кричали воины. Иногда казалось, что они специально по очереди сменяются, чтобы шум не прекращался ни на минуту. Мы пытались спать, накрывая головы шкурами. Первые ночи вообще глаз сомкнуть не могли, потом немного привыкли.

Опасность была в том, что, прячась от шума, можно было не услышать сигнал тревоги. Хотя наш колокол звучал громче всех татарских барабанов — мы проверяли. Но на всякий случай выставили специальные команды. В случае ночного нападения они должны были бегать по дворам, колотить в двери, поднимать людей.

…Я устало опустился на лавку возле печи, наблюдая, как Даша перебирает в руках стеклянные бусы. Синие и зеленые стекляшки поблескивали в свете лучины, переливаясь, словно капли росы. Даша редко носила их, но вечерами рассматривала при свете лучины, отвлекаясь от постоянных обстрелов.

— Что-то происходит, я чувствую, — тихо проговорила Даша, не поднимая глаз от бус.

Я вздохнул и потер переносицу. За окном слышались приглушенные голоса дозорных на стенах, где-то лаяла собака. Выли татарские рожки. Обычные звуки осажденного города.

— Мы можем защищаться, — ответил я, стараясь вложить в голос уверенность. — Отбились в прошлый раз, отобьемся и сейчас. И это будет концом для Кучума. Второго поражения он не переживет.

Даша подняла на меня глаза. Темные, как омут, в котором плескалась тревога.

— Нет, я чувствую… что-то идет не совсем так. Это не затишье. Враг что-то готовит.

— Что? — спросил я, хотя и сам последние дни действительно не мог отделаться от ощущения, что татары слишком уж странно ведут осаду. Будто выжидают чего-то.

— Пока не понимаю, — Даша покачала головой.

Я встал с лавки, открыл дверь и выглянул на темную улицу. Несколько казаков у ворот острога стояли, задрав голову — ждали очередного прилета.