Книга Ониксовый шторм, страница 354 – Ребекка Яррос

– Что?.. – Теофания повернулась в сторону источника шума.

Тени растекались, словно рябь на поверхности озера, ярость ониксового шторма пожирала поле, неслась к нам со скоростью, которая испарила всю надежду из моей груди и разбила мне сердце. Боль была такая, словно мне со всего маху зарядили по груди тараном.

Сгаэль давала ему невероятную силу, но не такую. Такой мощи было достаточно, чтобы уничтожить целый мир.

И она почти накрыла нас.

«Я люблю тебя», – прошептала я по связи, и лед треснул, но этого оказалось недостаточно, чтобы остановить надвигающуюся волну тьмы.

Тень швырнула Теофанию на землю за мгновение до того, как пронеслась надо мной, нежно коснувшись моих щек и погрузив нас в кромешную тьму.

«Бей!» – рявкнул Тэйрн, и я услышала, как рвется сеть.

Изнеможение окутало меня, требовало обратить на него внимание. Я слишком устала. Была слишком близка к полному выгоранию. Какой в этом смысл, если я все равно не могла ее поймать?

«Воспользуйся тьмой», – велел Тэйрн.

Мое сердце замерло. Воспользоваться тем, что отняло у меня Ксейдена? Я никогда не думала, что поиски всех возможных путей его исцеления в итоге сведутся к его собственному выбору. Огонь, пожирающий меня изнутри, буквально грозил спалить меня дотла, и на какое-то мгновение я задумалась, а стоит ли так поступать. Я не смогла остановить свою мать, и я не могла остановить Ксейдена. Не могла спасти его.

Секунду. «Бей во тьме» – так говорилось в записке Аарика…

Он словно знал, что случится.

Я задохнулась, когда в один ошеломительный удар сердца все кусочки пазла сложились в единую картинку. Подкрепление. Просьба защитить храм Данн. То, как он убрал Линкса с дороги до того, как открылись двери в большой зал. Он все это знал заранее. Все это время он манифестировал.

– Аарик, мать его, гребаный провидец, – в благоговении прошептала я.

Причем не такой, как Мельгрен, который умел предвидеть только исход битв, а самый настоящий. Если Аарик обладал истинным даром прорицания, он все это предвидел и дал мне оружие, сделанное из обломка разрушенного храма – храма, в который Теофания никогда не сможет войти. Я не верила в оракулов, но верила в печати.

Я достала правой рукой кинжал, смешала мою боль с раскаленной силой, которая спалила все, что осталось от моего бьющегося сердца, затем вскинула сломанную руку вверх и выпустила в небеса обжигающий заряд энергии.

И продолжила выпускать.

Разветвленная молния ударила в землю, осветив окружающее меня пространство. Теофания поднялась на ноги и повернулась ко мне. Ее глаза были широко распахнуты от удивления. Темная заклинательница метнулась было влево, но натолкнулась на невидимую стену и отлетела обратно.

Невидимую рычащую стену.

Затем стена сверкнула чешуей такого же серебристо-голубого цвета, как и моя молния. Опустив к земле голову и оскалившись, Теофании бесстрашно преграждал дорогу маленький дракон.

И вот так мое сердцебиение пришло в норму.

Андарна.

Теофания медленно подняла руку, ее красные глаза сияли от изумления.

Мне было все равно, каковы ее намерения, – я не собиралась позволять заклинательнице дотянуться до Андарны. Боль раскаленными тисками сжала меня, а огонь иссушил легкие, но я сорвалась с места, на бегу продолжая подпитывать молнию. Позволить Андарне уйти – это одно, но потерять ее из-за прикосновения вэйнительницы – совершенно немыслимо.