Книга Железное пламя, страница 219 – Ребекка Яррос

– Рискнет.

Дверь открылась, но у меня не было ни сил, ни возможности встать, повернуться или хотя бы приподнять руку. Сердце подскочило, заколотившись, будто увидело шанс сбежать, избавиться от мучений внутри моего тела. А я не знала, как ему объяснить, что броня Миры будет беречь его даже тогда, когда оно само захочет остановиться.

Варриш опустился на уровень моих глаз, не больше чем в полуметре от Лиама.

– Тебе наверняка очень больно. Мы можем это прекратить. Вдруг Нолон прав. Забудем о том, как ты украла книгу. И ты явно не выдашь своих сообщников. Но мне нужно знать: зачем. Зачем тебе понадобился дневник одного из Первых Шестерых? Я же его читал. Интересная история. Для чего тебе нужны чары, Сорренгейл?

Он подождал, но я держала язык за зубами. Он был слишком, сука, близко.

– Мы можем прекратить юлить и поговорить начистоту, – предложил Варриш. – У тебя наверняка есть вопросы, почему мы не вмешиваемся в дела Поромиэля, а я могу ответить. В этом все дело? Праведный гнев? Мы можем на равных обменяться информацией, ведь мы оба знаем, что дракона твоего друга убили не грифоны.

Я вздрогнула, и меня захлестнула боль, новая и свирепая.

– Не ведись, – покачал головой Лиам. – Ты же знаешь, он играет нечестно.

– Но что именно ты знаешь? – мягко спросил Варриш, будто руководствуясь добрыми побуждениями. – И что ты делала с мечеными? Мы, конечно, следим за ними годами, но, пока тебя не выдал кадет Аэтос, могли полагаться только на догадки. И тут ты не вернулась в Басгиат. Однако ни один форпост не сообщил, что ты обращалась за лечением. Итак, перефразирую предыдущий вопрос. Где ты была, кадет Сорренгейл? Где ты пытаешься поставить чары?

Это уже намного больше, чем кража дневника.

– Боги, а ты молодец. Или тебе слишком больно, чтобы адекватно реагировать. – Варриш, вглядываясь в меня, склонил голову набок, напоминая сову. – Знаешь, какая у меня печать, кадет Сорренгейл? Почему я так хорош при допросах? Она засекречена, но мы же все здесь друзья?

Я внимательно смотрела на него, но не отвечала.

– Я не вижу людей. – Он все еще изучал меня. – Я вижу их слабости. Большое преимущество в бою. Если честно, когда мы встретились, ты меня удивила. Судя по тому, что я слышал о младшей Сорренгейл, ожидал увидеть только боль, переломанные кости и, может, стыд, что ты не оправдала маминых ожиданий. – Он провел пальцем по моей сломанной руке, но не надавил. Пока. И дыхание перехватило от одной уже угрозы этого. – Но я не увидел… ничего. Кто-то научил тебя закрываться. И признаю, ты в этом хороша. – Он придвинулся еще ближе. – А хочешь знать, что я вижу теперь, когда мы отрезали тебя от твоей силы?

Меня наполнила ненависть, и я надеялась, что он увидит ее.

– Клянусь Данн, мне одному за двоих разговаривать? «Да, конечно хочу», – сказал Варриш, передразнивая меня писклявым голосом. – Что ж, кадет Сорренгейл, твои слабости – это люди, которых ты любишь. И у меня такой большой выбор. Командир отряда Маттиас и вообще весь отряд, твоя сестра, твои драконы. – Его губы исказила кривая улыбка. – Лейтенант Риорсон.

У меня замерло сердце.

– Держись, Вайолет, – сказал Лиам.

– Ты ее зацепил, – заметила с порога Нора.

– Знаю, – ответил Варриш. – И ты наверняка думаешь, что он явится за тобой, да? – Он наслаждался видом синяков на моей руке, будто это произведение искусства. – Что в субботу, когда ты не появишься в Сэмарре, он вернется, даже если придется нарушить собственный запрет. Ты ставишь на то, что он нарушит ради тебя правила. Что он спасет тебя, в то время как твоя родная мать из-за тебя пальцем о палец не ударила.