Книга Монстр под алыми парусами, страница 38 – Яся Белая

Циммер фыркнул:

– Я избирателен в друзьях.

– Тогда мне остается только радоваться, – улыбнулся Грэй, – что я попал в число этих избранных.

– Не только избранных, но и доверенных, – Циммер зажмурился, будто готовился прыгнуть в воду, потом широко распахнул глаза, выдохнул и заявил: – И я готов даже доверить тебе мой грязный секрет.

– Оу! – протянул Грэй. – Даже так! Впечатляет! Ты уверен, что я подхожу для хранения грязных секретов?

– Еще как. – Циммер положил ему руку на спину. – Идем, друг, сегодня ты узнаешь обо мне нечто новое. – И увлек его в святая святых – свою лабораторию.

Войдя туда, Грэй огляделся и даже присвистнул:

– Да тут у тебя не один грязный секрет в банке заформалинен, и скелетов в шкафах, наверное, целая дюжина.

– Скелетов не обещаю, но кое-что из категории «запрещенное» есть. – Циммер нервно хихикнул. – Не знаю, какой черт меня попутал, что я решил показать это тебе, но вот…

Он открыл один из стоявших на полу ящиков – продолговатый, не менее шести футов в длину – и отступил.

Грэй заглянул внутрь и тут же отпрянул.

– Что это? – выдал он.

– Голем, – ответил Циммер, видя, как загорелись глаза друга.

– Разве они не должны быть из камней и глины? И громадными? – удивлялся тот.

– Да, ранее так и было, пока некто Сейгул не научился соединять мертвую плоть и механические детали из бронзы.

– Но это же… – начал было Грэй, но Циммер закончил за него:

– …незаконно! – Он вздохнул, запустил пухлую пятерню в волосы и нервно потрепал их: – Потому я и говорил тебе, что секрет грязный.

– Полагаю, эта вещица с того самого Теневого рынка? – спросил Грэй и забарабанил пальцами по столу, созерцая, как в перегонном кубе пузырилась и булькала неизвестная ему жидкость.

– Конечно, – честно признался Циммер, – а где ж еще ученому покупать необходимые ингредиенты после всех запретов, которые понавводила твоя семейка?

Грэю стало стыдно за тот произвол, который творили мать и отец, действительно запрещая слишком многое, чем невероятно тормозили развитие науки. Да что там – гуингары терзали королевство уже больше сотни лет, а изучать их было запрещено на государственном уровне. Менялись короли на троне, но это правило оставалось неизменным. И те, кто нарушал его, лишались головы. В этом Циммер прав – власть сама толкала ученых к незаконным действиям. Но вскоре вспышка стыда угасла, и ее сменила назойливая мысль: лицо!

– Лицо голема, – проговорил Грэй вслух, – я точно его где-то видел…

– Хочешь, рассмотрим вместе? – тем коварным шепотом, каким дьявол, наверное, соблазнил первых людей, произнес Циммер.

Грэй кивнул.

Циммер приказал:

– Восстань, Не.

Создание в ящике дернулось, неуклюже перевалилось через борт и поднялось наконец на сочлененные механические ноги.

Голем оказался совсем карликом – высокому Грэю он едва доставал до середины груди. Задрав голову, странное существо смотрело на него немигающим взглядом.

– Точно! – Грэя накрыло воспоминанием, и оно было не самым приятным, надо признать. – Его лицо… Тогда… возле лавки цветочницы. Мое первое задание. Мне пятнадцать было… Кажется, ее звали Дора?!

– Так мой голем – женщина? – округлил глаза Циммер.

– Прежде всего, труп, – сказал Грэй, обходя существо по дуге, – это главное. И кто-то выбрал для своего изделия именно эту «оболочку». – Он остановился и потер подбородок: – Хм… А в этом есть смысл. Насколько я знаю, для создания голема нужна мертвая материя, бездушная. А что может быть бездушнее «оболочки», которой уже полакомился гуингар?