Книга Развод. Вторая жизнь для попаданки, страница 49 – Екатерина Гераскина

Я затаила дыхание, сжала окоченевшими пальцами каменный подоконник. Из казарм выбегали воины один за другим — отряд за отрядом, спешно занимали позиции. Может, их было сотня. Может, чуть больше.

Это много или мало?

Для меня — ужасающе мало.

Мой взгляд метался от воина к воину. Все они ощетинились мечами. Были готовы принять бой.

Но тут я заметила его. Торна.

Он стоял прямо по центру стены, фигура отчётливо выделялась среди других. Мощная, широкая спина. Он был как страж, как опора для всего замка. Волосы были собраны в тугую косу. Рука покоилась на эфесе меча.

Вид спокойного генерала, его непоколебимость, мощь и уверенность дало мне хоть какую-то опору — эмоциональную защиту.

Я знала: пока он на ногах, мы не сдадимся.

Он медленно достал меч из ножен. Затем поднял руку — высоко над головой. В ладони мелькнул слабый огонёк, едва различимый сквозь мглу. Он вспыхнул, словно импульс, потом потух. И снова загорелся и снова потух.

Этот сигнал кто-то повторил чуть дальше, и ещё, и ещё…

Я поняла — это не просто жест. Это молчаливая команда. Сигнал.

Дикий, визжащий вой нарастал. Всё сливалось в один зловещий рев.

Но генерал не спешил.

Он держал руку с огнём поднятой, как будто выжидал.

Вся крепость ждала команды генерала.

Я не могла оторваться от окна.

А потом резко всё стихло, и генерал дал другую команду, которая быстро разнеслась по стене.

А потом воины быстро сформировали огненные пульсары и слаженно запустили их.

Генерал поднимал и опускал руку с огнём. Огонь лился с ладони воинов вниз.

После этого раздался пронзительный, почти на ультразвуке крик.

Кажется, там горели заживо какие-то насекомые. Вспомнились все фильмы ужасов, что я видела в моём мире…

Было дано около десяти мощных залпов, когда команда генерала изменилась. Это я заметила по количеству огней в его руке и поднятой ладони. А потом воины ощетинились мечами. Туман на стене уплотнился. А дальше началось самое страшное.

Противники полезли на стены. И бой начался.

Я увидела кочевников своими глазами.

В изодранных туниках, обмотанных шерстяных плащах, в высоких кожаных сапогах — одежда их была до боли знакомой, такой, какой можно было бы ожидать от степняков, торговцев или охотников прошлого моего мира. Старые поношенные ткани, ремни через плечо, бурые капюшоны. Вот только лица под этими капюшонами были не человеческие.

Продолговатые, вытянутые черепа без волос. Лоб уходил вверх.

А глаза… Боже мой. Глаза были не глазами. Это были два сияющих изумрудных факела, светящихся изнутри, нечеловечески ярко.

Рты были слишком широкими. Почти от уха до уха. И обнажали частокол тончайших, будто иглы зубов. Некоторые торчали наружу, даже когда рты были сомкнуты, пробивая тонкую кожу губ.

Ноги будто вывернуты коленями назад.

Руки доходили почти до колен, и сражались они только ими. Длинные когти разили наших воинов.

Господи… Я видела их тут и там.

Они падали спиной назад, когда их сталкивали, но другие продолжали лезть и лезть, как муравьи, на стену.

Сколько же их там…

А потом резко был дан клич. Но другой. Отличный от этого.

Тонкий, едва слышный, но пронизывающий.

И кочевники попятились назад и прыгали в сторону Пустоши. Кто-то отзывал их.

Сразу начало проясняться.

Туман исчезал, чёрные свинцовые тучи поднимались выше и выше, растворяясь в светлом голубом небе.