Книга Развод. Вторая жизнь для попаданки, страница 66 – Екатерина Гераскина

Увидела суету во дворе, слаженные крики, разжигающиеся в жаровнях костры. Воины высыпали из казарм. Я подняла голову вверх — и не увидела чистого звёздного неба, которое было ещё совсем недавно.

Всё небо затянули облака или… нет. Тот самый туман!

Сердце заполошно забилось в груди. Я стала искать глазами генерала.

Равенхольт был на том же месте. Волосы убраны в небрежный пучок, он стоял, заложив руки за спину, его белоснежная рубашка была словно маяк в темноте. На бедре — ножны.

Поза его, казалось, не изменилась за всё то время, что я проспала. Словно он вообще не покидал стены и не менял положения тела.

Он вглядывался в непроглядную ночь, густую, как кисель. Я вжалась в стекло. Воины уже высыпали на стену, заняли позиции, ощетинились клинками. Те, кто стоял с факелами, смотрели на генерала. Да что там — все смотрели на генерала. Словно они сами ничего не видели, а он был их глазами.

Так мне показалось, когда я металась взглядом от одного воина к другому.

Равенхольт поднял вверх руку, сжатую в кулак.

Все замерли. Смотрели на него.

Я следила за всем широко распахнутыми глазами.

Я чувствовала: сейчас вот-вот всё начнётся.

Равенхольт опустил кулак. Полсотни огненных фаерболов сорвались с рук воинов. Потом Торн сделал ещё один жест — и такие же полсотни огненных шаров были отправлены правее, в сторону восточной стены. И снова, и снова.

Боже мой… Воины и правда были словно слепые котята — до его команды.

Топот сотен ног, дикий ор резко разрезал тишину — и тут же… волна кочевников накрыла наш форт. Они кричали, как дикари, чтобы вселить ужас в сердца воинов. Их глаза сверкали потусторонним зеленым светом, когда те лезли на стены.

Я стояла у окна, вжималась в каменный подоконник, затаив дыхание. Туман окутывал воинов. Внизу и на стене жглись жаровни, чтобы разогнать эту черную муть. Но она практически не разгонялась, нося явно магическое вмешательство.

На стены взобрались кочевники. Торн выхватил меч. И начался его танец.

Я не могу иначе это назвать.

Смертельно точный. Леденящий. Великолепный.

Каждое движение было выверено, как по нотам.

Он вращался, отбивал, парировал и наносил удары так, словно не просто бился за жизнь — будто был рождён, чтобы сражаться.

Я не могла отвести глаз. Ни на миг.

Равенхольт казался воплощением Смерти и Жизни в одном теле.

Его рубашка порвалась у плеча, но тот даже не заметил, как его полоснули острые когти чудовищ. Он перехватил меч обеими руками — и врезался в строй врага.

Казалось, что воздух вокруг него вибрировал.

Он двигался так стремительно. Шел в самую темную гущу.

Я прижала ладонь ко рту.

Бог мой… он был не человеком. Он был ураганом. Он был бурей. Казалось, война — это его карма. Его призвание. Он был рожден, чтобы быть генералом.

Я не могла оторвать взгляда от завораживающих движений Равенхольта. От его силы, его мощи.

Я ловила каждое его движение. Переставала дышать, как только белая рубашка генерала терялась в тёмном киселе тумана, и глотала воздух урывками, когда он вновь появлялся из этого облака — живой.

Живой… и отбрасывающий очередное тело прочь от себя.

Я следила, будто заколдованная, за каждым отблеском его клинка. За каждым точным шагом, поворотом корпуса, за тем, как он прикрывал спины своим бойцам.

И был так страшно красив, что меня пробрала дрожь. Не от страха. От восхищения.