Книга Развод. Вторая жизнь для попаданки, страница 68 – Екатерина Гераскина

Я не могла оторвать взгляда.

И тут он повернулся в мою сторону. Его жёлтые глаза сразу же нашли меня, будто и не искали вовсе — просто знали, где я. Что-то ещё сказал своему адъютанту, коротко, по-военному, и направился ко мне. Люди расступались перед ним.

А я стояла и ждала. Не могла сдвинуться с места.

Равенхольт подошёл ко мне. Остановился совсем близко, с его плеча всё ещё капала кровь, а рубашка была безнадёжно испорчена.

— Генерал, — я чуть хрипло выдохнула. — Вы ранены. Я… Я не уйду, пока не осмотрю вас. Хотите вы того или нет — мне всё равно. От меня вы так просто не отделаетесь.

Я ожидала, что он нахмурится. Откажется. Отмахнётся, как и от Райнера. Но он посмотрел на меня долго, выдохнул через нос — и вдруг кивнул.

— Хорошо.

Это выбило из-под ног почву. Просто... хорошо? Без возражений, без упрямства? Я даже не знала, что сказать. Внутри меня разлилось облегчение.

Мы молча двинулись в сторону замка. Торн шёл немного впереди, слегка прихрамывая, но не замедлялся.

В его кабинете было полутемно — свет лишь от настенной лампы. Генерал молча закрыл за нами дверь, шагнул к столу. Секунду постоял — а потом начал расстёгивать рубашку. Медленно, сосредоточенно.

Я не отвела взгляда. Сначала, потому что надо было следить за раной, понять масштаб повреждений. Но потом… уже не могла не смотреть.

Каждое его движение было спокойным, выверенным. Он стянул рубашку с плеча, и ткань с хрустом отклеилась от запёкшейся крови. Под ней — старая шрамированная кожа, свежие порезы, глубокий синяк под ключицей. На виске ссадина, на щеке — тонкая дорожка засохшей крови.

Я подошла ближе. В горле пересохло, особенно в тот момент, когда подняла глаза и встретилась с его золотыми, драконьими глазами. Они смотрели на меня… иначе. Спокойно, пристально — и с теплотой. Или мне это только показалось?

Генерал был красив по-мужски: высокий, сильный, мужественный, сдержанный. Он был словно выточен из камня. Надёжный. Цельный.

Был ли у него кто-то? Точно не женат. Может, есть невеста? Кто-то, ради кого он живёт? Кто ждёт его?

Почему именно сейчас мне полезли в голову такие мысли?

Я ведь не собиралась... не позволяла себе даже думать о возможности каких-либо отношений. Я не могла представить, как можно любить кого-то ещё.

Только это знакомое чувство — тонкое, почти забытое, подспудное ощущение безопасности, что накрывало рядом с ним, — тревожило меня. Дежавю, тень прошлого, память тела. Осколки любви, той, что я уже прожила. И отголосок моего законного мужа пугал меня. Даже если бы это и был Борис, он бы не стал молчать.

А если просто не помнит?

Господи, как же сложно.

Я подошла ближе. Торн слегка опёрся поясницей о край стола, не сводя с меня взгляда. Он следил за каждым моим движением. Я разложила на столе лекарства, аккуратно разложила бинты, взяла перчатки и начала надевать их, стараясь не смотреть на него. Но чувствовала — он не отводит глаз.

Сосредоточься. Ты целитель сейчас. Только целитель.

Я приблизилась почти вплотную. Воздух между нами был натянут, как тетива. Торн не отводил взгляда — его жёлтые, немигающие глаза следили за каждым моим движением. Он не просто наблюдал — он чувствовал. Улавливал малейшее колебание дыхания, жест, взгляд. И я это знала. В этом взгляде не было похоти. Но и холодом он не был. Он был внимательным. Хищным. Терпеливым. Словно зверь, что не нападает — но уже выбрал добычу.