Книга Поместье для брошенной жены, страница 14 – Екатерина Белова

Я сидела, окаменев, слушая всю эту грязь. Оказывается у этого дерьма нет дна, как в деревенском уличном туалете. Только новый слой.

— Ну прости, что не считаю носовые платочки, — сказала ледяным тоном. — И не делю десертные вилочки. Искренне желаю тебе пережить страстные приключения такого толка с другой супругой.

— Ты просто ревнуешь меня к Талье, — Берн с огнем в глазах наставил на меня палец. Лицо исказилось от злой радости. — Красивая, молодая, сильная драконица с графской кровью.

Эка невидаль. Моя бабка выскочила замуж за одного такого графа, точнее будущего графа, а на деле нищего виконта. До смерти потом рассказывала, что при разводе тот у нее постельную сорочку отжал. Мол, на ней фламандские кружева, хотя кружева там были самые обычные, советские. Она уезжала из Англии с потрепанным чемоданом, в которой была только одна смена белья и клетчатый плащ.

Над этой историей потешалась вся семья. Бабуля имела склонность к театрализации любых неприятностей. Даже мама смеялась, хотя виконтик приходился ей родным отцом.

— Если тебя это утешит, пусть будет ревность, — сказала со вздохом. — В качестве моего последнего слова, скажу следующее: титул и пять процентов Дафне, будущий титул и пять процентов Дану. И обоим по десять процентов артефакторики по достижению магического совершеннолетия. И, — подняла руку, останавливая разъяренного Берна. — Еще одно только слово, и я потребую пятнадцать процентов для себя. Графиня Эне, Барон Ролф подтвердят мой вклад в производство.

К счастью мозги Берну не отказали окончательно. Ему хватило ума заткнуться.

Он с размаху упал в кресло и спрятал лицо в ладонях и замычал что-то неразборчиво. Выпустил дерьмо и полегчало.

После выпрямился.

— Хорошо, Риш, будь по-твоему, — поднял на меня задумчивый и откровенно сожалеющий взгляд. — Что бы ты не думала, я люблю своих детей и любил тебя. Тебе ли не знать, как сильно. Они получат часть артефакторики, а ты столичное поместье и сто тысяч золотых сразу. И еще сто тысяч через год. Сразу я не выплачу, не смогу.

Это были хорошие отступные. Достойные. Больше мне и не нужно. Но так уж вышло, что вместе с ними я получила целый набор разнокалиберного дерьма, которое тоже буду вынуждена взять с собой.

Не драконица. Пустышка. Вея.

— Хорошо, Берн, — сказала безразлично. Поднялась, незаметно расправив платье. — Свяжись со мной, как подготовишь документы, а я подожду карету в комнате. Я собрала ещё не все вещи.

— Ты можешь взять боль.…

— Не стоит, — подняла руку, останавливая поток слов. — А теперь прощай, Берн.

Краем глаза увидела, как Берн вскочил, словно пытаясь меня остановить, но сразу же закрыла дверь. А чуть подумав, задвинула маленькую защелку.

Когда-то на нашем тайном языке это означало «дай мне время» или «я хочу побыть одна».

И Берн, кажется, еще помнил этот язык.

Я присела лишь на минуту. Маленький тайм-аут, чтобы взять себя в руки, но когда подняла голову, с удивлением поняла, что прошел час. Целый час я сидела не шевелясь, и он пролетел за одну минуту.

После встряхнулась и заставила себя выйти по двор. Хотелось попрощаться с садом и кайранами.

Кайраны — это летающие зверюги, размером с буйвола, но анатомически больше напоминающие среднее арифметическое между гигантским манулом и снежным барсом. Но в воздухе они парили, как соколы.